Непризнанный «Бог» погоды Анатолий Дьяков. Анатолий Витальевич Дьяков - солнцепоклонник из Кузбасса

20 ноября 1911 года родился известный исследователь солнечно-земных связей, метеоролог, член Французского астрономического общества Анатолий Витальевич Дьяков. Прошло сто лет со дня его рождения, и именно сегодня его труды как-никогда необходимы аграрному производству.

Волшебник из Горной Шории

Полвека назад в СССР существовала технология долгосрочных прогнозов погоды. Физик из поселка Темиртау Кемеровской области Анатолий Дьяков стал основоположником гелиометеорологии. Гелиос – в древнегреческой мифологии бог солнца, именно всплески солнечной активности положил в основу своей формулы предсказания погоды физик дьяков. 17 лет назад он умер, но до сих пор его уникальные разработки никем не используются и до сих пор официальные погодные службы называют его лжеученым.

Об Анатолии Дьякове в мире заговорили после того, как он в 1966 году отправил телеграмму в адрес правительства Кубы с предупреждением о надвигающемся сильном урагане, который не сумели предвидеть синоптики Кубы. Позже в газетах прошла информация о сильнейшем урагане “Инес”, разорившем Гваделупу, Санто-Доминго и Гаити, а кубинцы спаслись благодаря Дьякову. Тогда Фидель Кастро счел своим долгом лично поблагодарить сибирского предсказателя, благодаря которому удалось спасти почти весь кубинский флот.

Как физик стал синоптиком

В Кузбассе Дьяков очутился в 1935 году. Студента физико-математического факультета МГУ за вольнодумство (вел дневник, в котором комментировал политику Сталина, и добрые друзья донесли, что эти комментарии не всегда были лицеприятными) приговорили к нескольким годам каторжных работ. Начальник колонии, узнав, что к ним попал физик, определил его на местную метеостанцию, расположенную на самой верхушке горы Улу-даг. В то время центральная Гидрометеослужба отказалась обслуживать район Горной Шории. По мнению ученых, сибирский климат отличался непредсказуемым нравом и требовал дополнительного изучения. Но в Темиртау шла стройка. Заключенные прокладывали железную дорогу. При строительстве необходимо было учитывать температуру воздуха.

Дьяков еще со школы увлекающийся астрономией, с энтузиазмом взялся заниматься составлением прогнозов, он попытался применить свои знания, стал развивать теорию, выдвинутую еще Чижевским и Воейковым. Они утверждали, что все управляется солнцем, в том числе и климат.

И Анатолия Дьяков начал собственные наблюдения. Когда закончился срок ссылки, он так и не уехал из Кузбасса. Официальная метеорология и в то время и сейчас утверждает, что погоду делают барические поля, то есть перепады давления. Дьяков же пришел к выводу, что главную роль в формировании климата играют воздушные потоки, на которые влияют энергия солнца и магнитное поле земли. Он установил зависимость атмосферных процессов от динамики изменений площади солнечных пятен. Утром, в обед и вечером Дьяков с помощью школьного телескопа “выходил на связь” с небесным светилом. А потом на обычной бумаге зарисовывал то, что видел. Позже эти “портреты” превращались в математические формулы. Дьяков, утверждают сторонники его метода, был в состоянии рассчитать прогноз на один-два месяца вперед для любой точки земного шара. За несколько лет ему удалось предсказать полсотни стихийных бедствий во Франции, Америке, Индии, СССР. До сих пор сохранились копии телеграмм, которыми Дьяков пытался предупредить заинтересованных лиц о надвигающихся катаклизмах. Все телеграфные сообщения Анатолий Витальевич отправлял за свой счет и в обязательном порядке заверял в местном сельсовете. Так и начал распространяться по миру слух о сибирском синоптике. В народе Анатолия Витальевича окрестили богом погоды. Над входом в Горно-шорскую лабораторию появилась табличка: “Гелиометеорологическая станция имени Камилла Фламмариона”.

Школьный телескоп против ученых

Новосибирское управление Гидромета, под чьим началом находилась поселковая станция, выразило неудовольствие чересчур активным сотрудником. – Вы занимаетесь не своим делом, – категорично заявили ему. Дьякову запретили распространять “солнечные” прогнозы, которые ничего общего не имели с официально признанной методикой. А затем, обвинив в мошенничестве и шарлатанстве, уволили за нарушение трудовой дисциплины. В отместку Анатолий Витальевич предложил Гидромету соревнование – чей прогноз точнее.

До сих пор кажется невероятным, как Дьякову при помощи школьного телескопа удалось заменить собой мощную организацию с филиалами едва ли не в каждом поселке, каждом городе страны. У него не было ни специального оборудования, ни огромной армии единомышленников. Была лишь несгибаемая сила духа. А еще – воля. Представители обсерватории имени Воейкова, приезжавшие в поселок с комиссией, официально подтвердили, что 90 процентов прогнозов, выдаваемых Горно-шорской гелиометеостанцией, оказались верными.

Самый нужный человек в сельском хозяйстве

Как свидетельствует Петр Дорофеев, бывший секретарь кемеровского обкома партии, в то время у каждого председателя колхоза в кабинете на стене висели два листочка. Один – присланный Дьяковым, другой – с расчетами Гидромета.

– Сельчане не доверяли официальным сводкам. Пользовались Дьяковскими. Почему-то они всегда оказывались точнее. Он мог за два месяца предсказать засуху или сильные дожди, тогда как Гидромет ограничивался лишь общими фразами. По прогнозам Анатолия Витальевича составлялись планы посевных, уборочных работ. Если почему-то телеграммы с Темиртау запаздывали, агрономы сразу начинали беспокоиться, звонить.

В 1972 году по инициативе Дмитрия Полянского, заместителя председателя совета министров СССР, Анатолий Дьяков за заслуги в увеличении производства зерна награждается Орденом Трудового Красного Знамени.

Анатолий Дьяков предсказал засуху в Европе и сильные дожди в Западной Сибири, а Гидромет все это проморгал. После этого сельчане стали присылать в Темиртау подарки, колхозы выписывали премии. Например золотые часы с Алтая. Но пророк погоды оставался равнодушен к славе. Единственное, что ему требовалось – чувствовать свою необходимость.

В это же время по инициативе Полянского в Москве прошло первое всесоюзное совещание по теме “солнечно-атмосферные связи в теории климата и прогноза погоды”. Выступление главного докладчика – Анатолия Дьякова – продолжалось больше часа. Когда он закончил, зал взорвался аплодисментами.

Правительство распорядилось создать комиссию по изучению Дьяковского опыта. А гелиометеорологическую станцию в Горной Шории взял под опеку кузнецкий металлургический комбинат. По рекомендации Москвы для кузбасской обсерватории во Франции был приобретен мощный телескоп.

Памятник богу погоды

Направление гелиометеорологии сейчас практически заглохло. Официальная наука этим не занимается. Нет финансирования. Осталась лишь горстка энтузиастов, которые пытаются что-то сделать самостоятельно.

А на горе Улу-даг до сих пор стоит единственная в мире Гелиометеостанция – памятник кемеровскому Богу погоды. Правда, сюда давно никто не заглядывает. Стены постепенно разрушаются. Вместо окон и дверей – черные дыры. Французский телескоп металлурги еще в перестроечные годы обменяли на станок для обработки древесины.

Евгений Борисенков, когда возглавлял комиссию, инспектировавшую труды темиртауского синоптика отмечает о замкнутости Анатолия Витальевича Дьякова. Он отказывался раскрывать все свои секреты. Хотя в те годы “солнечная” тема была очень непопулярна, Дьякову рекомендовали продолжить солнечные наблюдения и увеличить штат сотрудников станции. К тому же для обсуждения среди широкой общественности требовалась публикация трудов Дьякова.

Ничего этого так и не было сделано. Теория прогнозов сибирского синоптика изложенная в рукописи “Предвидение погоды на длительные сроки на энергоклиматической основе”, написанная еще в 1954 году, так и не была опубликована. Гидрометиздат, куда попала рукопись, попросил вставить туда главу о роли партии в жизни советских людей. Анатолий Витальевич наотрез отказался. На его работу поступила отрицательная рецензия, написанная сотрудниками управления гидрометеорологии. Со слов Дьякова в 1984 году рукопись книги лежала в сейфе “Гидрометеоиздата” (Санкт-Петербург). Предлагается найти ее и издать к 100-летию со дня рождения этого замечательного исследователя.

Дьяков никому не хотел до конца раскрывать технологию. Думал, что его сын Камилл продолжит его дело. Даже настоял, чтобы сын пошел учиться на физический факультет. Какое-то время они работали вместе. Но когда не стало отца, все остановилось. Так что, можно предположить, что загадка феномена Анатолия Дьякова умерла вместе с ним.

7 ноября 2016 года исполняется 105 лет со дня рождения выдающегося учёного гелиометеоролога и просветителя А.В. Дьякова

Родился Анатолий Витальевич в селе Онуфриевка Херсонской губернии в семье народных учителей. Его мать в совершенстве владела французским и сумела привить сыну интерес к изучению иностранных языков. Отец, проницательный и ироничный человек, прекрасно знал историю с древних времён, латынь и греческий, был одарённым музыкантом, играл на скрипке и руководил школьным хором. Анатолий проводил долгие часы в отцовской библиотеке, читал книги по истории и астрономии.

Позже семья перебралась в село Абисамка близ Елизаветграда, где мальчик стал свидетелем бедствий и жестокостей Гражданской войны: расстрелов, грабежей, голода, холода, эпидемий. Засуха, поразившая в 1921 году юг Украины, Поволжья, Северный Кавказ, юг Западной Сибири, заставила голодать миллионы людей. Это было огромное бедствие, и Анатолий уже тогда стал задумываться о том, можно ли было его не допустить или хоты бы предупредить о нём заранее, чтобы люди успели подготовиться и смогли выстоять.

В 1924 году семья переехала в Кировоград (бывший Елизаветград), и мальчик после семилетки поступил в профтех-школу. Именно там, в Кировограде, четырнадцатилетний подросток принял твёрдое решение стать астрономом и метеорологом. Он мечтал проникнуть в тайны движения и свечения небесных светил, воздуха и воды, чтобы научиться предсказывать такие стихийные бедствия, как засухи, губящие урожай на огромных территориях. “Уже тогда я прочитал груду книг по метеорологии и астрономии - русских популяризаторов Вахтерова и Лункевича, выдающихся русских метеорологов А.И. Воейкова и А.В. Клоссовского, книги замечательного французского писателя-астронома Камилла Фламмариона “Атмосфера” и “Популярная астрономия”, “Астрономические вечера” Клейна, “Мироздание” В. Майера, “Науку о Небе и Земле” Игнатьева”, - вспоминал Анатолий Витальевич.- Написанные живым доходчивым языком, приподнятым поэтическим стилем, прекрасно иллюстрированные, эти книги сильно действовали на молодые сердца и умы, и не я один увлёкся тогда великими науками о Космосе под влиянием чтения столь талантливо написанной литературы”.

Астрономический кружок был создан и в профтехшколе, где учился Анатолий. Он был избран секретарём кружка. С помощью телескопа, полученного от учителя физики, юноша ведёт астрономические наблюдения и ежемесячно отправляет отчёты в РОЛМ. Вскоре на страницах журнала “Мироведение” появились итоги наблюдений молодого астронома за солнечными пятнами и потоком метеоров Персеид. В 1925 - 1926 годах Анатолий читал красноармейцам и рабочим лекции по астрономии. Вначале они воспринимали четырнадцатилетнего просветителя с некоторой иронией, но потом прониклись величественными идеями о строении Космоса, красоту и великолепие которого лектору удалось передать, используя яркие картины на экране.

В 1925 году Анатолий Дьяков наблюдал замечательное астрономическое явление - полёт огромного, больше лунного диска болида, явление которого длилось не менее 20 секунд, о котором позже расскажет в автобиографических заметках.

В 1928 году Анатолий Дьяков поступает на физико-математическое отделение университета в Одессе. Здесь он получает подготовку по общей физике, математике, астрономии, геофизике, метеорологии. Все эти курсы читали видные в то время учёные.

В Одессе РОЛМ имело самостоятельное отделение, и 18-летний Дьяков становится его полноправным членом. Он читает лекции по астрономии на заводах и в рабочих клубах, делает доклады на собраниях общества о теории К.Э. Циолковского относительно межпланетных сообщений, а также об астрономической теории метеоров.

Поселился юноша в недостроенной Народной обсерватории Одесского отделения РОЛМ, рядом с парком Тараса Шевченко. Здесь под шелест листьев каштанов он усердно штудировал университетские курсы. Утро у Анатолия начиналось с зарядки и обливания холодной водой. Привычка к закаливанию холодной водой у него сохранилась до конца жизни.

Важным событием для Дьякова стало участие в 1-м Всесоюзном съезде физиков, который проходил в Одессе в 1930 году. Кроме отечественных светил науки, таких как А.Ф. Иоффе, Я.И. Френкель, И.Е. Тамм, на съезд прибыли ведущие зарубежные физики из Германии, Франции, Швейцарии. Вот когда Анатолию пригодилось знание французского языка! Впрочем, к тому времени он знал немецкий, английский и немного чешский. Сопровождая в качестве гида талантливого швейцарского учёного Ф. Гаутерманса, он знакомил гостя с Одессой и с интересом слушал его рассказы о возможности освободить энергию атомного ядра - этой теме Ф. Гаутерманс посвятил свой доклад на съезде. Многим, даже выдающимся учёным, в то время освобождение атомной энергии казалось фантазией, небылицей.

Астрономии Анатолий учился у директора Одесской обсерватории профессора А.Я. Орлова. Профессор предложил способному студенту должность ассистента, Дьяков помогал производить вычисления старшему астроному обсерватории, профессору Н.М. Михальскому, который занимался исследованиями орбит малых планет. Это был полезный опыт: “натренировался, как говорят, набил руку в самых сложных астрономических вычислениях - эфемерид, орбит и возмущений планет”, - вспоминал Дьяков.

В Париже 2 марта 1932 года на заседании Французского астрономического общества в Сорбонне Анатолия Витальевича Дьякова заочно избирают действительным членом этого общества. В мае по почте он получает членский билет за номером 12748.

После окончания института молодого специалиста направляют в обсерваторию города Ташкента. Проработав там несколько месяцев, он решает продолжить своё обучение в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова и посылает в Москву свои документы. Его принимают сразу на четвёртый курс, и он успешно учится два года в университете. В декабре 1934 года происходит убийство С.М. Кирова. Страна потрясена этим событием. На одной из студенческих встреч Анатолий читает свою путевую заметку о С.М. Кирове, в которой с восторгом отзывается о деятельности Сергея Мироновича. Об этих “путевых заметках”, показавшихся подозрительными, некий “доброжелатель” сообщил в соответствующие органы .

Студента А.В. Дьякова арестовывают, производят обыск и сажают в тюрьму.

Изъятые “путевые заметки” были написаны в пассажирском поезде “Москва - Ташкент”. Молодой человек описал свои впечатления обо всём увиденном по дороге. Следователь, изучив записи, изрёк: “Конечно, эти дневники не представляют серьёзную опасность, но всё, что я могу для вас сделать, это направить на исправительно-трудовые работы в определённый район, по вашему желанию”. Анатолий Витальевич выбрал Кузнецкстрой. Так он оказался в Сибири, в Мариинском распределителе. Дальше его направляют на строительство железной дороги Мундыбаш - Таштагол. Строительство шло в горах, в районе реки Учулен. Несколько месяцев Анатолий на тачке возил камни и грунт. Это физически изнуряющая работа в жару и холод, считалась самой трудной, больше года тут никто не выдерживал. Народная мудрость гласит: “Если ты не предашь свою профессию - то профессия всегда тебя выручит”. Так и случилось. В метеослужбу при строительстве железной дороги грамотного, дипломированного специалиста. Таким специалистом оказался А.В. Дьяков. Его назначают руководителем метеослужбы и дают в подчинение четыре метеостанции. Перед ним поставили задачу - точный прогноз. 12 июля 1936 года он даёт первый прогноз на следующие сутки: “Малооблачная погода благоприятна для строительных работ”.

Ученые Фицрой, Классовский, Фламмарион, Дове и другие разработали тезис двух атмосферных потоков - тёплого (экваториального) и холодного (полярного), от изменения мощности которых зависит погода на нашей планете. Указанными потоками “дирижирует” Солнце. Во время взрывов на светиле к Земле летит “солнечный ветер”, вызывающий магнитные бури, оказывающие влияние в формировании погоды на планете.

В свою очередь, на Солнечную активность влияет множество факторов, из которых можно вычислить три, наиболее важных: периоды обращения планет, направление их магнитного поля и сближение планет друг с другом. Причём самый сильный эффект даёт так называемый “парад планет”, когда они для стороннего наблюдателя как бы накладываются друг на друга и образуется своеобразная гравитационная труба с двумя - тремя линзами. Идущие вдоль выстроившихся на парад планет излучения звёзд фокусируется своеобразной “гравитационной трубой” на Солнце, формируя на нём гигантские взрывные процессы, а это, как давно доказал А.Л. Чижевский, вызывает бурные изменения как в погоде на Земле, так и активизирует социальные “катаклизмы” на планете.

В 1938 году А.В. Дьяков уже обнаруживает закономерность между определённой активностью на Солнце и появлением потоков тропических воздушных масс над Западной Сибирью. Эти потоки сопровождались повышением температуры, увеличением осадков, шквальными ветрами, буранами зимой и грозами летом. Но чтоб познать этот процесс, Анатолий Витальевич начинает собирать статистические данные о погоде. Он просматривает и изучает весь имеющийся климатический материал, вплоть до Никоновской летописи.

С началом Великой Отечественной войны юг Западной Сибири становится важнейшей стратегической минерально-сырьевой базой страны. В это трудное время точность долгосрочных прогнозов погоды приобретает первостепенное значение.

В 1944 году по распоряжению заместителя министра чёрной металлургии академика И.П. Бардина было основано Метеорологическое бюро Горной Шории при Западно-Сибирском геолого-разведочном тресте. Руководителем этого бюро был назначен геофизик А.В. Дьяков.

С 1946 - 1950 годов под руководством А.В. Дьякова велось строительство на средства Западно-Сибирского геологоразведочного треста метеостанции обсерваторного типа. Под постройку здания и организации работ закрепили участок на вершине горы Улу-Даг (в переводе с тюркского Большая Гора), площадью 15 гектаров под климатический заповедник и 8 гектаров хозучасток метеостанции. Горно-Шорской гелиометрической обсерватории Анатолий Дьяков дал имя Камилла Фламмариона. Он ценил место, где она располагалась, - посредине материка, на равном удалении от четырёх океанов, вершина горы, с которой открывался красивый вид живописной Горной Шории.

В решении жизненных трудностей, в суровых условиях и лишениях, под “молотом” обстоятельств испытывался и закалялся характер Анатолия Витальевича, учёного и человека, преданного изучению и служению Истины.

В 1954 году не получив рецензию от ведущих учёных Академии наук СССР (из пяти рецензий четыре отрицательные) на свою работу “О предвидении погоды на длительные сроки на энергоклиматической основе”, Анатолий Витальевич пишет обширное письмо в Академию наук СССР: “Ни один честный и смелый автор не позволит себе ориентировать изложение своих трудов на предубеждённых читателей, а напишет так, как подскажет ему совесть искателя объективных истин! Так ни Галилей, ни Коперник, ни Джордано Бруно, жизнь и труды которых являют для нас великие образцы, никогда не ориентировались на предубеждённых читателей, находившихся в плену средневековых представлений о мире, хотя такие читатели имели большую власть и даже погубили Джордано Бруно и предали Галилея гражданской казни! Попытки же тех авторов, кто ориентировался на предубеждённых читателей из трусости или корыстных устремлений, осуждены историей как недостойные и бесплодные”.

В августе 1958 года в Москве на десятой ассамблее международного астрономического союза Дьяков выступил с результатами своих исследований. Здесь он знакомится с Генеральным секретарём Французского астрономического общества, героической женщиной Габриэллой Фламмарион. “Мы встретились в громадном, высотном здании гостиницы “Украина”, на Кутузовском проспекте. Мадам Фламмарион отвели роскошный номер на втором этаже. В это время она уже была 89-летней женщиной, согбенной под тяжестью лет, но с удивительно живыми вдохновенными глазами. Погружённая в думы о прошлом, она рассказала мне много самых трогательных воспоминаний о совместной жизни и творческой работе, с 1900 года, с великим просветителем - Камиллом Фламмарионом, которого она назвала Прометеем! Прощаясь со мною, мадам Габриэль Фламмарион сказала: “Вашу страну я люблю и восхищаюсь её людьми. Приезжайте ко мне обязательно с визитом, поклониться могиле нашего любимого Учителя”.

С 1956 года Анатолий Витальевич начал предоставлять свои прогнозы погоды в различные организации и ведомства. Телеграммы предупреждения об урагане получили в посольстве Кубы. Анатолий Витальевич составил прогноз о засухе в СССР, о заморозках во Франции. К 1972 году уже имелось более 50-ти подтверждённых прогнозов погоды о стихийных бедствиях в различных странах. Были спасены многие жизни и вовремя предотвращены последствия.

Осенью 1972 года состоялось первое всесоюзное совещание по проблеме “Солнечно-атмосферные связи в теории климата и прогноза погоды”. Один из участников совещания вспоминал: “...зал был так полон, что не смог вместить всех желающих, послушать заведующего научно-исследовательской станцией Горной Шории, которого почти официально называли “Богом погоды”. Люди разместились также и в вестибюле, и в фойе, которые были радиофицированы. Дьяков вышел на трибуну и сказал: “Светлой памяти Великого Учителя астрономии и метеорологии, основателя Французского астрономического общества Камилла Фламмариона посвящается доклад автором, действительным членом Французского астрономического общества с 1932 года”. Доклад назывался: “Использование информации об активности Солнца в гидрометеорологическом прогнозировании на длительные сроки (1940 - 1972 годы)”. Дьяков не заглядывал в текст, говорил свободно и убедительно, он по памяти приводил сложные формулы, цитировал выдержки из работ известных и малоизвестных учёных, выстраивая логическую цепь доказательств своей теории долгосрочных прогнозов...” В заключении доклада Дьяков отметил: “Метеорология как наука не должна забывать, что атмосфера - среда не изолированная, не замкнутая, она подвержена влиянию из вне, в том числе активности Солнца. В настоящее время учёт в метеорологических прогнозах активных явлений на Солнце стал необходимостью”.

Большой вклад самоотверженного научного труда Анатолия Витальевича в Общее Благо нашей Страны и Мира.

В школе номер 20 поселка Темир-Тау, где работал Анатолий Витальевич, занимается астрономическая группа, учащиеся регулярно принимают участие в астрономических научных конференциях, астрономических олимпиадах, проводимых в планетарии Новокузнецка, в котором бывал и сотрудничал с коллективом Анатолий Витальевич.

Научные труды Анатолия Витальевича, хранимые его сыном Камиллом Анатольевичем, ждут своих публикаций и глубокого изучения.

Веками сохраняют высокую энергетику места, где творческая психическая энергия духа человека входила в сотрудничество с Энергиями Космоса, Энергиями Высших Миров, Высших планет, с Энергиями Светил.

Будем верить, что научный центр имени выдающегося французского астронома и просветителя Камилла Николя Фламмариона, основанная гелиометеорологом Анатолием Витальевичем Дьяковым, на вершине горы Улу-Даг, в поселке городского типа Темир-Тау Кемеровской области будет восстановлена и будет действовать, и мы сможем её посещать, где и вооружённым глазом устремимся к Дальним Мирам ближнего и дальнего Космоса!

Виталий Асанов.

Духовным отцом и Учителем всей жизни А.В. Дьяков считал французского астронома и просветителя Камилла Фламмариона (26.02.1842 - 03.06.1925).

В 1861 году в возрасте 19 лет Камилл Николя опубликовал творческий научный труд, книгу “Множественность обитаемых Миров”. В книге описывается уникальный опыт путешествия по планетам Солнечной системы, и наблюдений на них видимых планет и созвездий открывающихся на небосводах.

С 1858 по 1862 год Камилл Николя работал под руководством Леверье, вычислителем в Парижской обсерватории, с 1862 по 1866 год работал при Бюро долгот, с 1876 по 1882 год был сотрудником Парижской обсерватории.

В 1887 году основал Французское астрономическое общество. Общество преследовало исключительно популяризаторские цели. Благодаря щедрому пожертвованию одного любителя астрономии и поклонника его книг, К.Н. Фламмарион основал частную обсерваторию в Жювизи, близ Парижа, где и производил наблюдения главным образом над планетами и двойными звёздами. Обсерватория в Жювизи открыта до сих пор.

Кроме астрономии К.Н. Фламмарион занимался проблемами вулканологии, земной атмосферы, климатологией. В 1867-1880 годах совершил несколько подъёмов на воздушных шарах с целью изучения атмосферных явлений, в частности, атмосферного электричества.

С именем К.Н. Фламмариона в России было связано развитие русской любительской астрономии, которой увлеклись не только специалисты, но и учителя, врачи, инженеры, агрономы, студенты... В 1909 году астрономы и геофизики Петербурга организовали Русское общество любителей Мироведения (РОЛМ). Председателем стал видный учёный, народоволец Николай Александрович Морозов, автор многих увлекательных книг по астрономии и химии. РОЛМ начиналось с нескольких десятков энтузиастов, впоследствии оно насчитывало тысячи человек. У общества были подразделения, кружки в наиболее крупных городах страны. Практиковались годовые отчёты, велись подробные протоколы заседаний с изложением сути научных докладов. Общество имело свою эмблему - окрылённое Солнце, символ поклонения древних египтян, и свой гимн, первый куплет которого звучал так:

Свети же, крылатое Солнце, сияй

Над нашей родною Землёю!

И тучи невежества прочь прогоняй,

Пусть Свет торжествует над тьмою!

Камилл Фламмарион, узнав о существовании Общества любителей астрономии в России, телеграфировал участникам РОЛМ: “Я счастлив, чувствуя, что в недрах вашей необъятной страны бьются сердца за дорогие мне идеи - борьбы за Истину и Свет Знания”.

Отечественный астроном и метеоролог, автор методики прогнозирования погоды на Земле с учётом колебаний на Солнце

С 1935 года А.В. Дьяков - начальник метеорологической обсерватории в посёлке Темиртау.

Ранее в етереологии «... установилось мнение, что определённая область высокого или низкого давления, возникшая в атмосфере в силу разницы температуры (нагревание или охлаждение), а также по причинам волновых и вихревых движений, раз возникнув, всецело определяет дальнейший характер движения воздуха - динамику потоков воздуха.

Другими словами, поле давления стало рассматриваться как главная причина, определяющая все изменения погоды.

Поэтому и всё внимание синоптиков-прогнозистов обратилось на то, чтобы, исходя из определённых, начальных физических условий в атмосфере Земли, предсказать дальнейший ход развития тех или иных полей давления (циклонов и антициклонов) во времени и пространстве либо на географической карте, либо расчётным путем с помощью уравнений гидромеханики.

Такой односторонний подход сохранился вплоть до 70-х годов нынешнего столетия, т. е. практически до наших дней.

«Напротив, я рассматриваю в первую очередь периодические колебания энергии неустойчивых атмосферных потоков, - заявил Анатолий Витальевич Дьяков , - а давление, как функцию, подчинённую энергии. Метеорологи же, исходя из уравнений гидродинамики, всё внимание сосредоточили на давлении, энергия в их работах играет второстепенную роль.
Это-то и привело к плохому качеству их прогнозирования...

В природе известны так называемые спусковые («триггерные») процессы, при которых система от слабого внешнего воздействия резко, скачком переходит в другое состояние. Так, подчас незначительный приток энергии может вызвать мощный процесс с весьма значительными результатами. В горах, например, достаточно звука человеческого голоса, чтобы вызвать разрушительную снежную лавину.

Подобное же происходит и в атмосфере между полями давления воздуха и его потоками. Поток воздуха, текущий от области высокого давления к области с пониженным давлением, например с северо-востока на юго-запад, вследствие дополнительного притока энергии извне может настолько усилить свою мощность, что это приведёт к значительному перемещению всей области высокого давления в совершенно неожиданном направлении (например, на запад).

Любопытно, что именно подобные случаи описал Александр Иванович Воейков сто с лишним лет назад. Они имели место как раз в период высокой активности Солнца (максимум в 1870-1871 годах)».

Голованов Л.В., Созвучье полное в природе, М., «Мысль», 1977 г., с. 79-80.

«... Дьякову и пришла в голову счастливая мысль - связать между собой два как будто независимых факта. Возникла гипотеза об усилении циркуляции воздуха под действием скачков солнечной активности. Движение мощных встречных потоков - холодного и тёплого - предстало двумя сторонами одного глобального процесса».

Голованов Л.В., Созвучье полное в природе, М., «Мысль», 1977 г., с. 82-83.

«Чтобы дать физико-математическое обоснование зародившейся идее, Дьяков обратился к вариационному принципу механики. Универсальный вариационный принцип - устанавливает в самом общем виде критерий для определения изменений состояния любых материальных систем в зависимости от наибольших и наименьших значений их полной энергии.

Он формулируется так: для изменения состояния какой-либо материальной системы, имеющей связи, необходимо и достаточно, чтобы её полная энергия дошла до состояния экстремума (т. е. максимума или минимума).

Дьяков применил этот принцип к исследованию математического выражения энергии атмосферной циркуляции. Выяснилось, что состояние наибольших и наименьших значений энергии в циркуляции атмосферы Земли вполне определяется разностью скоростей изменения температур взаимодействующих потоков воздуха с различными физическими свойствами (тёплых и холодных). Когда эта разность положительна, то атмосфера находится в состоянии неустойчивого равновесия, а энергия горизонтальной циркуляции максимальна. Когда же эта разность отрицательна, то атмосфера стремится к устойчивому состоянию, а величина энергии горизонтальной циркуляции - к минимуму. [...]

Итак, атмосфера Земли представляет собой автоколебательную систему, непрерывно подпитываемую энергией извне (от Солнца), а во внешней этой подпитке происходят изменения, связанные с состоянием солнечной активности. В результате автоколебательная система непрерывно испытывает существенные собственные и вынужденные колебания как по фазе, так и по амплитуде.

Тщательное определение этих колебаний и составляет суть прогноза погоды по Дьякову.

Интервал времени между двумя последовательными состояниями экстремумов энергии атмосферной циркуляции (её неустойчивости) он назвал энергетическим циклом атмосферы. Средняя величина его равна 8,6 суток. В результате физико-математических исследований автор пришёл к выводу, что данной промежуток времени (как период колебаний) полностью подчинён основному закону автоколебательных систем. Во время высокой активности Солнца он увеличивается до 12 и более суток. Таким образом, длительность неустойчивых состояний воздушных потоков - состояний возмущений атмосферной циркуляции - явно увеличивается с возрастанием солнечной активности.

Над территорией Западной Сибири, где в течение многих лет Дьяков ведёт наблюдения, конкретные формы проявления неустойчивости циркуляции атмосферы в зависимости от колебания солнечной активности особенно отчётливы. Здесь максимальные и минимальные значения неустойчивости в тропосфере приводят, как правило, к резко выраженным процессам взаимодействия между теплыми и холодными потоками воздуха.

Ещё в 1938 году Дьяков обнаружил систематическое появление потоков тропического воздуха над территорией Западной Сибири спустя 3-4 суток после кульминации активной области на Солнце. При такой ситуации температура воздуха над Западной Сибирью повышается на несколько градусов (нередко на 10-15°), что, как правило, сопровождается в данном физико-географическом регионе увеличением осадков, штормовыми ветрами, снежными буранами в зимнее время, а летом - грозами и ливневыми дождями. Одновременно компенсационные течения воздуха, возникающие согласно закономерности, открытой Лир, над Европейской территорией СССР, обусловливают полярные вторжения, т. е. волны холода.

При солнечных вспышках, согласно оценкам астрофизиков, дополнительно к общей выделяемой Солнцем энергии прибавляется 1032 эрг. Однако до нашей планеты доходит, как правило, только одна двухмиллиардная доля этого количества энергии, т. е. величина порядка 1023 эрг».

Голованов Л.В., Созвучье полное в природе, М., «Мысль», 1977 г., с. 85-87.

Необычный урок состоялся в новокузнецком профессиональном лицее № 10 накануне Всемирного дня метеоролога, он был посвящен нашему земляку-кузбассовцу, геофизику, астроному и уникальному метеорологу Анатолию Витальевичу Дьякову, ставшему основоположником гелиометеорологии.

Наша справка:

Дьяков Анатолий Витальевич родился 7 ноября 1911 года на Украине, близ села Онуфриевки в семье Народных учителей. До 1924 года учился в школе-семилетке, в селе Абисамке, близ г. Кировограда. В1925 году, четырнадцатилетним подростком, он принял твердое решение - стать астрономом и метеорологом, чтобы проникнуть в тайны движений и свечения небесных светил, воздуха и воды, и получить возможность предсказывать погоду и стихийные бедствия. Закончив в 1926 году школу, он начал подготовку к экзаменам в университет. И 10 сентября 1928 был зачислен на первый курс физико-математического отделения, факультета Одесского ИНО. В мае 1932 года он получил из Парижа пакет с документами об избрании его в число действительных членов Французского Астрономического Общества. Закончив в 1933 году университет по специальности физика и геофизика, он продолжил обучение в Московском университете им. Ломоносова на механико-математематическом факультете. В 1934 году, не дав закончить университет, Анатолия Витальевича ссылают в Сибирь. В июле 1936 года он занимает должность начальника Гидрометеослужбы Строительства Горношорской железной дороги. С июля 1943 года по декабрь 1948 года он занимает должность начальника Метеорологического Бюро Горной Шории. С ноября 1951 года по декабрь 1952 года он начальник Научно - Исследовательской Гидрометеостанции пос. Темир-Тау. В 1953 году организовал геофизическую станцию и научную работу: "Физический механизм воздействий активности Солнца на процессы циркуляции земной атмосферы".

Учащиеся в этот день встретились с его детьми - Камиллом и Еленой, рассказавшими об отце и его работе. Лицеисты вместе со своим преподавателем Ольгой Торгашовой, хорошо знающей семью Дьяковых, собирают документы и оформляют запрос в администрацию Новокузнецка для того, чтобы одну из улиц города назвать именем этого ученого-метеоролога, знаменитого своими сверхточными прогнозами погоды, снискавшего славу во многих странах мира, прозванного в народе "Богом погоды".

В наши края он, уроженец южных степей Украины, блестящий студент факультета астрономии МГУ, попал с первой волной сталинских репрессий. Еще подростком Толя в своем родном провинциальном городке Елизаветграде, выпросив под честное слово у школьного учителя 70-миллиметровый телескоп, постигал тайны планет, уделяя особое внимание наблюдениям за Солнцем. Окончив Одесский университет, Анатолий совершенствовал знания в Москве, был активным членом "Русского общества любителей мироведения".

Продолжая свои наблюдения за древним светилом, Дьяков постоянно вел дневник, где рядом с математическими расчетами записывал и мысли о политическом положении в стране. Они и стали основанием для ареста и осуждения на каторжные работы. Из Бутырской тюрьмы двадцатичетырехлетнего заключенного отправили по этапу в Мариинский централ, а оттуда на рудники в Горную Шорию, осваиваемые для молодого КМК.

Строительство Кузнецкого металлургического комбината шло полным ходом, по непроходимой тайге прокладывались дороги, железнодорожные ветки, для успешного проведения работ нужны были ежедневные прогнозы погоды. Несмотря на то, что специальность у Дьякова была далека от метеорологии, его назначили главным "по погоде" Горно-Шорской железной дороги. 12 июня 1936 года он сделал свой первый прогноз: "Малооблачная погода благоприятна для строительных работ". С него все и началось.
Когда закончился срок ссылки, он так и остался в Кузбассе.

Дьяков поселился недалеко от Темиртау, позднее собственноручно соорудил небольшую куполообразную башню, которую назвал "Гелиометеорологической обсерваторией Кузбасса имени Камилла Фламмариона". Всю жизнь он следовал учению этого французского ученого, первым указавшего зависимость погоды от активности Солнца. Здесь, наблюдая за активностью светила, Дьяков построил физико-математическую модель взаимодействия главных воздушных потоков с геомагнитным полем Земли, указал зависимость атмосферных процессов от динамики изменений площади солнечных пятен, чего до этого "чудака из Сибири" не приходило никому в голову.

Его декадные прогнозы сбывались почти стопроцентно, месячные оправдывались более чем на 80 процентов. Работая в Темиртау, он предсказывал засухи и морозы в Европе, штормы и тайфуны в Атлантике. Составлял и отправлял за свой счет телеграммы в Англию, во Францию, в Индию, в Америку. В 1966 году на Кубу полетело послание: "Господа, имею честь предупредить вас о появлении сильного урагана в Карибском море в конце третьей декады сентября. Начальник гелиометеорологической станции Горной Шории Анатолий Дьяков".

Прогноз из далекой неизвестной Сибири вызвал немалое удивление, но правительство острова Свободы на всякий случай приняло меры, рыбачьи суда не вышли в море. Позже в газетах появилось сообщение об урагане "Инес", разорившем Гваделупу, Санта-Доминго, Гаити на 100 миллионов долларов. Это один из примеров, их много в истории мировой метеорологии начала 70-х годов.

Скрупулезно, выходя "на связь" с Солнцем три раза в день, Дьяков надиктовывал телеграммы на французском языке в страны, которым грозили погодные катаклизмы. Этот язык благодаря своей матушке он знал в совершенстве, старая запись журнала "Кругозор", который выпускал первые гибкие пластинки, сохранила одно из его посланий. А однажды на языке почитаемого им Камилла Фламмариона он сделал доклад на первом Всесоюзном совещании "Солнечно-атмосферные связи в теории климата и прогноза погоды", проходившем в Москве.

Среди специалистов имя Дьякова было уже широко известно, но чаще всего представители официальной науки называли его подход лженаучным, и его метод прогнозирования не признавался. Скептические ухмылки слушателей того знаменитого доклада, для которого срочно пришлось искать переводчика на русский, затмили крики "браво" и бурные аплодисменты.

Как ни странно, слава к Анатолию Дьякову пришла из-за границы, оттуда с ним постоянно советовались, главы государств слали ему благодарности, помогали оборудованием. В родном Отечестве ученые мужи его не замечали, народное же признание ширилось и укреплялось. Его адрес знали все пароходства, начальники экспедиций не выходили на маршрут, не получив его долговременного прогноза, председатели колхозов не приступали к севу и уборке урожая.

Между тем Дьяков слыл непризнанным гением и чудаком, а его книга "Предвидение погоды на длительные сроки на энергоклиматической основе", законченная еще в 1954 году, так и не была издана, как и не была признана гелиометеорология как наука.

И все же его труд советским правительством был отмечен. В 1972 году Анатолия Витальевича наградили Орденом Красного Знамени за... заслуги в увеличении производства зерна. А вскоре новосибирское управление гидромета, под чьим началом находилась поселковая станция, чересчур активного и строптивого сотрудника уволила за нарушение трудовой дисциплины.

Несмотря на стесненные обстоятельства и многодетную семью, Дьяков работу продолжал "на общественных началах" и упорно вызывал официальных метеорологов на соревнование "чей прогноз точнее".

Анатолия Витальевича не стало в 1985-м, вместе с его кончиной ушла в небытие и гелиометеорология, дающая почти стопроцентные долговременные прогнозы. В музее Темиртау есть стенд его памяти, до сих пор стоит обветшавшая обсерватория, в ее телескоп можно разглядеть далекие планеты и Солнце, доверившее Дьякову свои сокровенные тайны, скрытые до сих пор для понимания других.

Его сын Камилл, названный в честь французского ученого, бережно хранит труды отца, пачки телеграмм, стекавшиеся в сибирский поселок со всего мира. "Где ты, Бог погоды?", - обращаются к нему до сих пор, но он не ответит, гений прогнозов унес свой дар предвидения с собой. В маленьком домике на Садовой, 30, на старом комоде его фотография: открытое волевое лицо, обрамленное буйными некогда темными кудрями, выразительные глаза, в которых тайна, которую он так и не раскрыл.

Ольга Волкова.

НЕИЗВЕСТНЫЙ ДЬЯКОВ

(Автор - журналист таштагольской городской газеты «Красная Шория» Ольга Щукина.В 1978 году закончила филилигический факультет Кемеровского госуниверситета, специализацию по журналистике. С тех пор трудится в одном издании. Трижды становилась абсолютным победителем областного творческого конкурса «Золотое перо»).

В 1925 году пятнадцатилетний Толя Дьяков опубликовал в журнале "Мироведение" свою первую научную статью - "Итоги наблюдений за метеорами". В 1932 году Астрономическое общество Франции приняло его своим действительным членом.

В этом же году Анатолий Дьяков окончил астрономический факультет Одесского университета, а через некоторое время поступил на физико-математический факультет Московского университета.

Казалось, впереди его ждет прекрасное будущее и блестящая научная карьера.

И это будущее не заставило себя ждать: уже в 1935 году ему, осужденному по 58-й статье, предлагается место... штатного метеоролога Горшорлага.

В 1958 году Анатолий Витальевич Дьяков возглавил маленькую ведомственную метеостанцию в поселке Темиртау, призванную обслуживать Кузнецкий металлургический комбинат и все предприятия, входящие в его рудную базу. К слову "метео-" Дьяков добавил корень "гелио-". Так солнце стало эмблемой гелиометеорологической станции Горной Шории, а сам Дьяков - пионером гелиометеорологии как метода определения погоды в конкретном районе земного шара на конкретное время с помощью наблюдений за пятнами на Солнце.

В 1966 году Дьяков шлет телеграмму в посольство Кубы с предупреждением "об опасности появления очень сильного урагана в Карибском море в конце третьей декады сентября".

Его прогноз полностью подтвердился.

В 1972 году Указом Президиума Верховного Совета СССР Анатолий Витальевич Дьяков был награжден орденом Трудового Красного Знамени с экстравагантной формулировкой: "За успехи, достигнутые в увеличении производства зерна...".

Да, с его помощью хлеборобы Западной Сибири, Казахстана, Алтая и Урала действительно выращивали хорошие урожаи. Но его полувековая деятельность как ученого-практика, его достижения и успехи в области гелиометеорологии так и не были замечены и оценены в своем Отечестве.

В 1985 году Дьякова не стало.

Его научный труд "Динамика атмосферы", бывший смыслом всей его жизни, так и остался неопубликованным.

Рассказывает вдова горношорского Бога погоды Нина Григорьевна Дьякова.

"Строится палочный социализм...".

- Нина Григорьевна, от Анатолия Витальевича вам, видимо, известно, как он оказался в Темиртау?

В тридцать втором году Толя окончил Одесский университет и получил назначение в Ташкент, в астрономическую обсерваторию. И уж там он насмотрелся, какой ужас был: люди голодали, занимались людоедством, вот до чего их довели. Он тоже голодал, говорит, чуть не умер.

Решил уехать в Москву, да и математических знаний не хватало. Приехал, поступил в МГУ и однажды прочитал друзьям-студентам свой ташкентский дневник, где он описал весь кошмар строящегося в стране "палочного социализма" - так он его называл. Ну, и "настучали" на него. Пришли - он не запирался, показал дневник. Хорошо еще, к следователю такому попал, который его спросил, куда, мол, тебя направить. Толя сказал: "На строительство, в Сибирь". Привезли его в Мариинск, оттуда распределили в Горшорлаг.

"... Вот сейчас сзади пулю получу...".

Как ему удалось выжить в тех условиях?

Он только год был на общих работах - строили на Учулене железную дорогу. Среди заключенных много было профессуры московской, ученых. Копали траншею, его назначили учетчиком. Каждое утро, как он рассказывал, вызывали из строя по десять человек - и все, этих людей никто уже не видел. И вот однажды вызывают его: "Дьяков, с вещами!" Он думал, что конец: "Простился со всеми.

Слышу, в Темир будто отправляют. Иду и жду, что вот сейчас сзади пулю получу. Оглядываюсь - нет". И когда дошел он сюда - а здесь, в Темире, начальство находилось горшорлаговское, - они ему вдруг предложили заняться прогнозами погоды. Край, мол, неизученный... Конечно, он согласился! Было это в тридцать пятом году. И вот в этот домик, который мы позже обновили и башню-обсерваторию к нему пристроили, его тогда и поселили. Здесь по всей горе все два домика-то и было. В одном жили заключенные, которые работали в парниках, цветы выращивали для начальства, а в другом, где раньше обитал цветочник, Толя стал жить. С тех пор и занялся метеорологией.

Когда он свой срок - три года - отбыл, поехал по стране искать себе пристанище. Но узнал, что если кто по 58-й статье освободился, того нигде не пропишут. И вернулся обратно. Снова работать стал. И так 50 лет ровно наблюдал за погодой.

"Я вашу чушь распространять не буду!".

Как вы с ним познакомились?

Я работала техником радиоузла в Новокузнецке после окончания Новосибирского техникума электросвязи, а родители в Темиртау жили, огород садили. Хотелось поближе к ним, но на работу было трудно устроиться. Подвернулся случай - поменялись с одним мужчиной: он уехал на мое место в Новокузнецк, а я вместо него должна была пойти в радиоузел, но что-то испугалась. В это время как раз Дьякову на метеостанцию понадобился помощник. Он к соседям маминым все ходил да и меня подглядывал: "Пойдешь ко мне работать?" Было это в марте сорок шестого года. А семнадцатого сентября мы поженились.

И каково быть женой неординарного человека?

Мы с ним жили хорошо. Он свое дело делал - наукой занимался, а я свое - детей воспитывала, хозяйство вела, ему в работе помогала. Спорить мы не спорили - не с чего. 39 лет вместе прожили, и ни разу скандала у нас не было.

Вещей не приобрели, только то, что необходимо, и все. О себе не думали: то детей растили, то учили их. А сколько мы без зарплаты сидели!

В 1946 году метеостанция работала от геолого-разведочного управления. В сорок седьмом геологоразведка ликвидировалась в поселке, и мы перешли в ведомство гидромет-службы. Эта служба давала свои прогнозы, и надо было их распространять по предприятиям и организациям. Толя им решительно сказал:

"Я вашу чушь распространять не буду, свои прогнозы стану давать!" И за это его уволили. А вскоре и метеостанцию на горе Улудаг кто-то поджег.

Тяжело было смотреть на пожарище. Такая была необычная архитектура, как сказочный домик. Толя сам придумал: башенка с круглыми проемами, внизу окна арочные. Сколько он ее строил, сколько мы на лепешках сидели - сеяли ячмень, молотили да пекли. Целый год без зарплаты: он как ее получит, так отдаст рабочим-строителям. Первые дети у нас в те годы умерли - мальчик четырех месяцев и девочка двухгодовалая...

Пять лет по милости гидромета мы без работы и без денег жили. Свое хозяйство спасало. Но наблюдения за погодой не прекращали. И только в 1958 году его взяли в ведомство КМК. У них там был момент, когда руда замерзла, и предъявили им иск большой платить. Толя на суде выступил и сумел защитить их от штрафа. И за это они его к себе взяли и прикрепили к руднику, а меня включили в штат через год. Тогда уж нам полегче стало: у него зарплата 140 рублей и у меня 90. Четверых детей вырастили.

Работали с ним дружно, составляли прогнозы. Я печатала их на машинке, лепила конверты и рассылала. Мы обслуживали юг Западной Сибири и Северный Казахстан.

"Вот, Толя, тебе жена...".

Нет, у него была Ариадна Ивановна. Кандидат наук, математик, умнейшая женщина. Это она, когда я только появилась, увидела меня, девчонку (я была на 14 лет его моложе, а она на 9 лет старше), и сказала ему: "Вот, Толя, тебе жена, а я здесь больше не хочу оставаться, я уеду". Толя вместе с ней учился в Московском университете, сидели на одной скамье. Когда его забрали, то вскоре и у нее мужа посадили, а ее стали из Москвы выселять.- До того, как встретить вас, Дьяков жил один?

Когда Толя освободился и поехал Москву посмотреть, встретился там с ней и пригласил к себе в Темир. Она и согласилась, приехала. А тут как раз война. Ну и осталась. Всю войну в школе преподавала немецкий, свободно на нем разговаривала, книжки ее у нас сохранились на немецком. А после войны оставаться здесь не захотела. Что и говорить... Здесь они были на посмешище простым людям. У них как-то все не по-людски получалось, не так, как у всех. Корова заболеет - они ее летом простыней от солнца закрывают. А людям смешно... Или вот еще говорили, но я не верю, что они как захотят молока, так идут корову доить, - это неправда. Но, конечно, со странностями были и он, и она.

Ариадна Ивановна уехала, а мы поженились. И вот когда нам было плохо, когда сидели без работы, она нам все время посылки посылала - одежду детям, конфеты. И каждый месяц сорок рублей переводила - по 20 рублей два раза. Всю жизнь, пока не скончалась. А скончалась она спустя пять лет после смерти Ворошилова, забыла, в каком году.

И еще она слала ему всегда газету "Юманите". До тех пор, пока он сам смог ее выписать. И одежду она для него присылала. Про меня ни слова, как будто бы нету.

А потом он ее привез сюда - она уже была больная, немощная, еле-еле ходила. Побыла у нас месяц, больше не захотела, он ее обратно отвез. А тут вскоре и умерла, плохая была. Но все же успела перед смертью побывать здесь, посмотреть на нас. А фотографию мы ее храним.

"Бог погоды, Бог погоды!".

Вы, друг и жена, знали его лучше, чем кто-либо другой. Каким он был?

Он с людьми как-то не сходился, все был один. Занимался своей наукой. Друзей у него вообще не было. Никогда мы в гости не ходили, выпивкой не баловались. Никаких праздников, одни будни. Если только корреспонденты приезжали со своим коньяком, то он пригубит вроде и тут же скорее молоком запьет.

Но он очень интересный был собеседник. К нему если кто попадет - у-у-у! - сутками мог говорить.

Не скучный был, нет. Юмор понимал, анекдоты любил. Очень много знал, с ним можно было весь день сидеть разговаривать и все новое и новое узнавать. Потому что он очень много читал, мы огромное количество литературы выписывали - и книги, и периодику. И если он что интересное увидит, сразу мне: "Брось все, сядь, прочитай!" Его в школе - он там преподавал во время войны - "ходячей энциклопедией" называли. Географию вел, а мог бы и физику, и математику, и литературу, и астрономию, и историю... Французским прекрасно владел, читал и переводил по-немецки и по-английски. Медициной живо интересовался, сам себе рецепты в аптеку на латыни выписывал. Особенно же знал метеорологию: все катаклизмы на Земле - где, когда что было. Легче сказать, чего он не знал.

И что за голова у него была такая? А ведь из детей никто не уродился с такой-то головой. Наверно, она редко кому дается...

За здоровьем он следил, ни разу в жизни ничем не болел, даже насморка не было. Каждый день занимался физзарядкой: как мячик прыгал, несмотря, что был плотный, полный. И окатывал себя в любое время года холодной водой. Лед выбросит из ведра и стоит, обливается. В апреле уже босой ходил по снегу.

На рудник, в центр поселка, всегда отправлялся босиком, а туфли держал под мышкой. Как в здание заходить - тогда надевал.

А в остальном о себе не думал. Не беспокоился, есть ли у него что надеть или нечего. Лишь бы поесть было. Он ведь как голод-то перенес, так страх у него и остался. Но насчет еды неприхотливый был. Мясо не ел, а больше молочную пищу любил. Уж корову мы все годы держали. Пойдем с ним на покос, аппаратуру с собой возьмем, чтоб отметить, какая была температура. Восемь рядов пройдем: "Все, пошли домой. Переутомляться нельзя, на сегодня хватит". Я говорю: "Ну ты уж как хочешь, а я не пойду". Потом, когда дети подросли - Камиллу десять, Валере двенадцать, - с ними косила. Так-то он все умел, но ленив был. Зато свою работу научную 20 раз переделает, если что не так. А вот физическую работу не любил. В хозяйстве по-научному все знал, но... У нас ведь не все время совпадает с наукой, в хозяйстве-то.

Рисовать он не рисовал - только пятна на Солнце. Стихи вроде не видела, чтоб писал. А вот голос у него был хороший, но он, помню, один-единственный раз в жизни запел - арию из какой-то оперы. Он их любил слушать. У нас много пластинок было - и все оперы. И сейчас пластинки хранятся, если от сырости не испортились. Крутить негде.

Но основным его увлечением была, конечно, работа. У него сложилась за долгие годы такая система: всю ночь до трех-четыре часов читает, пишет, анализирует. Потом ложится отдыхать и встает в 11-12 часов дня. Утренние наблюдения и в обед я делала, а уж вечерние, в 22 часа, - он сам.

Я еще с детства запомнила его облик, поражающий воображение: орлиный профиль, цепкие голубые глаза, беретка на пышных седоватых кудрях и совершенно необычные для того времени брюки-гольф, заправленные в шерстяные гетры...

Да, ему такая одежда казалась удобной. Он оденется, пойдет куда-нибудь, а ребятишки за ним гонятся, кричат: "Бог погоды, Бог погоды!" Он первое время огрызнется - и за ними. А потом перестал обращать внимание. Все его тогда называли Богом погоды и даже нашу гору, где обсерваторию он строил, переименовали на "Богпогоду".

А одежду я сама ему шила. Он не любил, когда длинные брючины у него болтаются в ногах, да и из материальных соображений. Помню, поехал он в Москву, в Академию наук, с докладом. Я сшила ему костюм такой клетчатый - курточку и брюки-гольф. Приехал, а его там в милицию забрали... Тоже, видимо, странным им показался. Выяснили, в чем дело, и отпустили.

"Не смей портить нервы детям!".

Анатолий Витальевич вел дневники?

Нет. Который он в юности вел, тот в НКВД забрали, с тех пор дневники он не писал. Отучили раз и навсегда. Все в памяти держал. Но что-то он в последние годы начинал писать, есть у него тетрадочка... Кажется, там описано место, где он родился, на Украине. У него в Крыму сестра жила, писательница Ольга Витальевна Дьякова. Она была членом Союза журналистов, выпустила книжку "Советские люди". Я была у нее в гостях в 75-м году, когда ездила напылять стекла для телескопа в Крымскую обсерваторию. Детей у Ольги не было.

Мать у Толи тоже в Крыму жила, умерла скоропостижно в 82 года. Родители были, кажется, учителями. Двух бабушек своих он вспоминал: одна украинка, другая гречанка. Ему все говорили "нерусский", а про волосы так все спорили, что он парик носит, даже с парикмахером спорили. Потом уж стало видно, что не парик, когда поредели. А я превратилась в домашнего парикмахера: как лето, так и остригаю его наголо.

Для детей он находил время?

Домик был маленький, 15 квадратов всего, а нас в нем - шесть человек. Здесь и работа, здесь и дети. Они к нему на стол лезут, тоже вместе с ним пишут, на книгах и везде. Если я начинала их ругать, он говорил: "Не смей портить нервы детям!" Он их ни разу пальцем не тронул никого, я со всеми управлялась. Маленькими были, он им сказки читал, книжки покупал. Пока они на улицу не пошли. Как уж пошли на улицу - тогда все, у них свои друзья. А до школы-то он много с ними занимался. Когда умер, так... Ох они его и жалели!..

Помню, Камилл учился, отец получит 60 рублей аванса и бежит скорее на почту ему переводить. Ему 60, Лене два раза в месяц по 30 - вот уже и зарплаты нет. Камилл окончил физический факультет Минского университета. Лена - Иркутский метеорологический техникум, Саша - летное училище в Бугуруслане, а Валера - горный техникум в Осинниках. Все работают, все при деле.

"Меня признают после смерти".

Дьяков был известен при жизни?

Он все говорил: "Меня признают только после смерти". Может, поэтому он смерти не боялся, даже хотел умереть. Говорил: "Давай уйдем из жизни вместе. Подлецы одолели. Не могу больше!" А ведь молодой был, здоровый...

Очень переживал, что его в научном мире не признавали. Написал труд по гелиометеорологии, называется он, кажется, "Динамика атмосферы". Это дело всей его жизни. Рукопись отпечатана на машинке в двух экземплярах: один на русском, другой на французском. Камилл хотел ее сдать в печать в Ленинграде - не удалось. Здесь где-то обещали напечатать - то же самое, не напечатали.

Толя намеревался отослать ее за границу, чтобы там напечатали, да побоялся, что не дойдет или что заберут да присвоят - он много читал о таких случаях в науке. Хотел сам поехать, документы оформил, но... 58-я статья его не пустила.

Он все в академию ездил, все доказывал свою правоту. В 72-м году наконец с триумфом вернулся - сделал доклад в Москве. Потом в Одессе выступил с докладом, в Минской академии наук. Вроде признали его, но не все. Когда он в Ленинграде выступил, пять ученых были за и пять - против его теории. Зато сейчас по телевизору все время говорят, что солнечные пятна действуют на людей и на всю атмосферу. Сейчас этот факт признали, а раньше отрицали... А он все доказывал. Пятна-то эти он наблюдал давно. С сорокового года у нас с ним накоплены наблюдения. Поначалу приборов не было, так он съездил в Алма-Ату, там ему дали трубу - она и сейчас еще жива, та труба, - и мы с ним приспособились: в сенях дырку сделали, трубу в нее выставляли и зарисовывали пятна.

А потом ему купили (кажется, рудник) ученический телескопчик. И вот выйдем с ним на улицу, он зарисовывает, а я стою, подкручиваю - земля-то движется. А потом, когда нам в 60-м году новый дом рудник дал, мы к старому башню пристроили. Наняли людей - кирпич еще раньше был куплен - и построили башню за свой счет. Штукатурку всю внутри я сделала.

Толя списался с французами, обратился с просьбой к нашему правительству, чтобы закупили у них телескоп, вот они и закупили. И купол тоже из Франции пришел, и установка. Рудничное начальство выделило технику для монтажа, трубу в механическом цехе выточили. И стали вести наблюдения уже на настоящем, хорошем оборудовании.

"Ему аплодировала Габриэль Фламмарион".

А какие отношения у Дьякова были с Францией?

Он ведь с 1932 года состоял действительным членом Французского астрономического общества, посылал туда свои работы. У него любимым ученым был французский астроном Камилл Фламмарион, он и французским самостоятельно овладел, чтобы его работы в подлиннике читать, и сына в честь его назвал. А в 72-м году он предсказал французам суровую зиму, и его прогноз полностью подтвердился. У него мечта была - побывать во Франции, на могиле Фламмариона, познакомиться с его женой Габриэль. И он с ней все-таки встретился - но не во Франции, куда его не пустили, а в Москве на X съезде Международного астрономического союза, еще в 1958 году. Анатолий там выступил с сообщением, что на основе наблюдения за Солнцем можно с большой точностью прогнозировать погоду, причем в заданном районе и на конкретный отрезок времени. Все ему тогда аплодировали, и она тоже. Она уже старая-старая старушка была. Сейчас ее нет в живых.

Кто-нибудь из детей продолжил дело отца? Есть у него последователи?

Он надеялся на Камилла. Камилл после окончания университета остался работать в Минской академии. Отец его к себе позвал, и он в 78-м году приехал. Он Камиллу все рассказывал и книги давал - читай. Восемь лет сын с ним проработал да два года без него. Прогнозы давал, но, конечно, не то, что отец. Не смог он работать по его методу в метеорологии. У того интуиция была, что ли. Бывало, выйдет на крыльцо и уже сразу смотрит: облака какие, откуда какой ветер. В солнечный день в башню лезет, наблюдает. Когда в Москву уезжал, я делала его наблюдения в башне. После его смерти в 90-е годы службу ликвидировали, телескоп рудник продал... Да и зачем нужна метеостанция без прогнозов? Она и с прогнозами не очень-то была нужна. А мы все эти годы, даже когда в очередной раз закрывали нас, прогнозы давали и наблюдения не бросали. У нас с сорокового года накопились наблюдения. Я и сейчас их веду. За солнцем нет возможности наблюдать, а температуру записываю. Знаю, что никому не пригодится, но делаю это для себя. Мне самой интересно.

"Пришел мой конец...".

У него день рождения 7 ноября. И на 7 ноября 84-го года он заболел. Собрались мы, дети все приехали. Завели они разговор о науке, о каком-то ученом. И он вдруг забыл этого ученого! И не мог вспомнить. Пошли мы с ним ночевать в старый домик. И вот он все - ох да ох - ходит. "Что с тобой? Болит что-нибудь?" - спрашиваю. "Нет".

Утром вызвали врача, тот направил его на обследование в Каз. Там решили, что его срочно нужно везти в Новокузнецк. Неделю обследовали его и сделали заключение: инсульт головного мозга. Он никого не помнил, даже детей. А меня узнал: я как пришла в больницу, ухватился за меня: "Увези отсюда, увези скорее!" Назавтра его выписали, и вернулись мы домой. То, бывало, приду к нему в старый дом, в его "рабочий кабинет", он говорит, говорит без умолку, а тут - молчит. Сядет, поест, ляжет на диван. А над диваном полка, а на полке книги. Вот он достанет одну книгу, другую, перекладывает их, а читать не может. Я наблюдения веду, по хозяйству управляюсь. Поесть ему принесу: поест - ляжет, поест - ляжет.

Новый год прошел, февраль наступил.

15 февраля утром прихожу, смотрю - он сам встал, оделся, обулся. Я приношу газеты, он садится, читает их. Я удивилась: что такое, думаю, с самого начала болезни такого не было, наверное, выздоровел. Спрашиваю: "Толь, ты наших детей помнишь?" А он: "Да ты что, с ума сошла? Как же я их не помню?" "Ну скажи, Валера в каком году родился?" Он всех подряд назвал, всех знает.

Сел газеты читать. Я рада не рада, вышла. Возвращаюсь, а он, видно, чурку хотел расколоть, топор взял, и его снова прихватило: "У меня, - говорит, - сразу все-все заболело". Побежала за лекарством, приношу, а он на полу лежит. "Толь, ты чего это на полу развалился? Упал, что ли?" - "Нет, я лег - тяжело...".

Позвонила Камиллу, он был на станции, на горе: "Камилл, с отцом плохо!" Он тут же и приехал - скатился на лыжах. Спрашивает: "Папа, что с тобой?" А он и говорит: "Камилл, пришел мой конец, я умираю". Позвонила в "скорую", врач приехала, укол давай ему ставить, а он ни в какую - никогда в жизни не давался уколы ставить. Уговорили его. Видно, отлегло немного, и он давай ее спрашивать по медицине. Она засобиралась было к другому больному, а он все ее не отпускает: посидите, мол, посидите. Та все же уехала, а через 15 минут ему плохо стало. Сердце остановилось...

Была пятница, и я пошла на рудник, чтобы успеть перед выходными снять со сберкнижки 600 рублей денег.

Умер он пятнадцатого числа в пятнадцать часов пятнадцать минут. Все пятнадцать...

Хоронили в мороз. Градусов двадцать, наверное, но солнце ярко светило. Народу было много, из Кемерова, из Новокузнецка приехали. Пронесли его по Центральной улице, мимо рудоуправления и так, на руках, до самых могилок донесли, даже на машину гроб не ставили. Он, правда, просил похоронить его не там, а на вершине горы, возле обсерватории, но кто ж разрешит? Да и нет уж теперь этой обсерватории...

Похоронили, все разъехались, я осталась. И так уже 13 лет живу...

Записала Ольга ЩУКИНА.

Точность предсказания погоды метеорологами является темой множества анекдотов. Как зубоскалят остряки, синоптики со 100%-й вероятностью могут предсказать только погоду, которая была вчера. Анатолий Дьяков предсказывал погоду с вероятностью до 90%.

Сын учителей

Анатолий Дьяков родился на Украине в семье учителей. Мать преподавала языки и обучила сына английскому и французскому. Мальчик увлекся астрономией, сельский учитель подарил ему небольшой телескоп. В 1933 г. Дьяков окончил Одесский университет, поработал в Ташкентской обсерватории и поехал продолжать свое образование в МГУ. Как-то в студенческой среде он прочел свои заметки «Путешествие из Ташкента в Москву». Описанная в них страна мало напоминала «счастливую Страну Советов». Донос – Бутырка – 3 года лагерей.

Впоследствии Дьяков говорил, что ему сильно повезло: его взяли в 1935, в 1937 за такие «художества» уже расстреливали. З/к Дьяков в числе прочих оказался в Горной Шории на строительстве железной дороги.

Астроном? – Будешь синоптиком

В один из дней з/к Дьякова вызвал начальник лагеря. «Вы астроном? Так вот, назначаетесь главным метеорологом стройки. В Вашем распоряжении три станции. Будете давать трехдневные прогнозы. И постарайтесь не ошибаться» — тяжелый взгляд начальника ГорШорЛага не обещал ничего хорошего.

Ходом строительства находился под неусыпным контролем Москвы. День простоя рассматривался как саботаж, работа в ненастье – как вредительство. Местная метеорологическая служба благоразумно под благовидным предлогом малоизученности климата Горной Шории предпочла уклониться от чести принять участие в важной стройке. Зек Дьяков права голоса не имел, и отказаться не мог. Он не ошибся ни разу, и потому остался жив.

Освободили его в 1936 году, но свобода оказалось призрачной. Очень скоро Дьяков понял, что справка об освобождении – тот же волчий билет. Он вернулся в Горную Шорию на прежнее место работы, но уже в качестве вольнонаемного.

Колдун из Темиртау

Когда по окончанию стройки Метеорологическое Бюро Горной Шории перешло в ведомство Гидромета, Дьяков в ступил с руководством в конфликт: «Я Ваш бред распространять не буду! Я сам буду составлять прогнозы». Он вступил в соревнование со всей метеослужбой СССР: чей прогноз окажется точнее. Дьяков точно предсказывал засуху и сильные дожди, в то время как Гидромет отделывался общими фразами. Точность его прогнозов по Западной Сибири за 10 дней достигала 90-95%, за месяц – 80-85%. Все колхозы Кузбасса очень скоро стали отдавать предпочтение прогнозам Дьякова против официальных.

Опираясь именно на дьяковские прогнозы, руководители колхозов планировали планы посевных и уборочных работ. В поселок Темиртау, где жил Дьяков, высылались дорогие подарки (вплоть до золотых часов!) и премии. Под общим давлением хозяйственников Анатолий Витальевич был награжден Орденом Трудового Красного Знамени с формулировкой «за успехи, достигнутые в увеличении производства зерна». Высоко, очень высоко ценили хлеборобы точные прогнозы Дьякова!

Волынский обком, Свердловский, Башкирский, Кемеровский – в архиве семьи хранятся сотни телеграмм с одной только просьбой: «Дайте прогноз!»

Предсказанные катастрофы

За 1-2 месяца Дьяков мог прогнозировать такие стихийные бедствия как шторм, тайфун, ураган, ливневый дождь в любой точке планеты. За свой счет он отправлял телеграммы во Францию, Америку, Индию с предупреждениями о надвигающихся катаклизмах.

В 1966 году Дьяков отправил телеграмму на Кубу с прогнозом урагана. Удивительно, но кубинцы прислушались к предупреждению неизвестного синоптика из алтайского поселка и приняли меры. Ураган «Инес» буквально разрушил Санто-Доминго, Гваделупу и Гаити. Ущерб Кубы благодаря предпринятым мерам был минимальным. В Темиртау ушла благодарственная телеграмма за подписью Фиделя Кастро.

В 1978 году Дьяков послал телеграмму парижским синоптикам с предупреждением о грядущей чрезвычайно суровой зиме. Пришел ответ со скрытой издевкой. Однако когда в предсказанное время на Францию обрушились небывалые морозы и ущерб перевалил за 4 млрд. франков, из Парижа пришла телеграмма совсем иного содержания. Французы выражали восхищение точностью прогноза и интересовались методикой.

Нет пророка в своем Отечестве

А между тем, на Родине Дьяков считался шарлатаном! Официальная наука упорно не хотела признавать, что одиночка, вооруженный только школьным телескопом, гораздо полезнее, чем мощная организация с сотнями филиалов и миллионным бюджетом. Дело в том, что Дьяков не признавал официальную методику, согласно которой погоду «делают» перепады давления. Он считал, что главную скрипку играют воздушные потоки, формирующиеся под влиянием Солнца и магнитного поля Земли. Именно появление и исчезновение пятен на Солнце были исходной точкой его расчетов.

Многочисленное научное сообщество не могло этого принять. Иначе пришлось бы признать, что тома научных трудов, за которые получены должности и звания – просто макулатура.

Краткий миг славы

В 1972 году европейская часть СССР перенесла самую страшную засуху за весь XX век. В свое время предсказывавший ее и не услышанный никем Дьяков, когда «гром грянул», стал знаменит. Правительство рекомендовало (т.е. приказало) Гидромету изучить дьяковский метод. Дьяков был приглашен в подмосковный Обнинск прочитать доклад о своей методике.

Он приехал и прочитал свой доклад… по-французски! Это было оплеуха. Подавляющее большинство сидящих в зале мужей, громко именующих себя «учеными» в совершенстве владели только одним языком – русским. Академики и профессора вынуждены были слушать Дьякова через переводчика.

Вернувшийся из поездки Дьяков узнал, что его станция теперь находится под опекой Кузнецкого металлургического комбината, который заказал во Франции для Дьякова новый мощный телескоп.

Спустя годы

Несмотря на бурный всплеск интереса к ней, гелиометеорология так и не стала признанной. Анатолий Витальевич умер в 1985 году. Научные записи его большей частью утеряны. Единственная в мире гелиометеостанция заброшена, а французский телескоп в перестроечные годы власти обменяли на станок для обработки древесины.