Детство но наш современный и. Десять вещей, которые отличают детство современных детей от нашего. Проблемы современных родителей

Статусы, фото и картинки, посвященные советскому детству, вызывают у нынешних родителей ностальгию и горькое «А вот сейчас…». И дальше идет речитативом: соцсети, смартфоны, не читают, не любят природу, потерянное поколение, вот мы в их возрасте… Свалить все на растлевающее влияние прогресса – проще простого. Во времена нашего детства эту роль с блеском играла «плохая компания», помните? «Мой Петенька – золото, добрый и послушный. Это на него дружки так влияют, двоечники-бездельники», – причитали матери местных хулиганов. А значит и Петенька ни при чем, и ответственность с себя можно снять. Ну, что тут сделаешь?

Не надо идеала

С гаджетами зачастую то же самое: в наше время их не было, все сплошь ходили в библиотеки, играли в резиночки и собирали металлолом. А вот сейчас… И все – ситуация объявляется безнадежной, а мама уходит, заметьте, не в библиотеку или за металлоломом, а в соцсеть – лайкать картинки с советскими школьниками, играющими в классики.

А ведь для начала хорошо бы вспомнить свое собственное детство. Так, по-честному, без лубка и идеализации. Да, были резиночки и казаки-разбойники. Но были и карты, сигареты тайком и матные анекдоты, которые травили «взрослые» шести-семиклассники. И они, положа руку на сердце, не очень-то читали книги. Да, мы смотрели добрые мультфильмы про Карлсона и дядю Федора. А «Санту-Барбару» и «Просто Марию», когда они только появились – разве нет? Да, мы ценили друзей не за смартфоны – их не было. Но разве не мы же чуть позже собирались у одноклассника поиграть в невероятно крутые Денди и Сегу, просиживая часами за виртуальными битвами?

Всегда были те, кто строил скворечники и переводил бабушек, и те, кто мусорил в подъездах и бил лампочки. Как и сейчас множество детей занимаются спортом и танцуют, пишут рецензии и эссе, учат языки и помогают старшим. А проблемы – они не в современном мире, а внутри семьи, ребенка, школьного коллектива. И если начать с них, эффект будет куда лучше.

Профилактические меры

Но проблему компьютерной зависимости никто не отменял. Да, много школьников и подростков буквально живут в виртуальной реальности. Часто – в ущерб реальности обычной. Что можно сделать, чтобы это предотвратить?

1. Отсутствие проблем с общением и самореализацией

Психологи говорят, что часто в связке «не интересует реальный мир» и «сидит за компьютером сутками» родители путают причинно-следственную связь. Гаджет – не злобный маг и чародей, способный превратить умненького, активного общительного и веселого ребенка в бледного Кащея, чахнущего над смартфоном. Зависимость и нездоровое пристрастие начинается с проблем в реальном, не компьютерном мире. Нет интересов, не получается найти общий язык с ровесниками, одолевает чувство одиночества – и ребенок прибегает к самому простому и доступному средству занять себя. И начинать надо не с сейфа, где хранятся ноутбуки, а с разговора и решения внутренних проблем.

С малышами, которые цепляются за мамин телефон и требуют игрушку, зачастую то же самое: ребенка не учат играть, познавать мир, рисовать, а чтобы не мешал, занятая мама дает «на пять минуточек» такую интересную штуку с волшебным экранчиком. А потом, месяц-другой спустя, сокрушается: «Что делать? Как отучить?». Ответ – не просто не приучать, а показать альтернативу. Действительно интересную, а не «займись же чем-нибудь!».

2. Отсутствие запретного плода

Есть, есть такие дети – немного, но все-таки. Им из принципиальных соображений не покупают «эту пошлую Барби» или «эту ужасную кофточку со стразами», а потом – жестко ограждают от гаджетов. Телефон – чтобы звонить! Возьми старый папин и не возмущайся. Они не возмущаются и даже поддакивают: да, конечно, а вот Маше подарили айфон, и она им так гордится, было бы чем. Дети вообще часто говорят то, что мы хотим услышать. А на перемене хвостиком ходят за машей-сашей-пашей, в надежде, что им дадут поиграть.

Когда взрослый принципиально отказывается от перепотребления и модных вещей, это его выбор. Когда навязывает ребенку – это опять его, взрослого, выбор. И создание очередной детской мечты, запретной и сладкой. Вспомните, что чаще всего, получив самостоятельность, срываются именно домашние девочки, которым надо было дома быть «ровно в девять».

3. Последовательность

Посмотрите, что делают и говорят родители: «Прочитай 20 страниц, потом пущу за компьютер». «Будешь хорошо учиться – получишь планшет на окончание года». Чему здесь присвоен статус скучной обязаловки, а чему – статус награды?

И откуда говорит это большинство пап и мам? Из-за экрана монитора или уткнувшись в планшет. Мы говорим о том, как прекрасен мир вокруг, как хорошо ходить в гости и гулять, а сами заходим разве что на чьи-то странички. А ведь то, что ребенка учат не слова, а родительский пример – прописная истина.

Помогите чаду найти баланс между пользой и развлечением, между виртуальным и реальным – на собственном примере. Ведь новые технологии дают массу полезных и интересных возможностей: искать книги и фильмы, смотреть картины любой из мировых галерей, создавать свои фото. Перефразируя известный афоризм, тот, что про деньги, гаджеты – плохой господин, но хороший слуга. Не лучшая цель, но во многих случаях – отличное средство.

Марина Беленькая

От редакции "Летидора": предлагаем вашему вниманию текст доклада вице-президента Российской академии образования Давида Фельдштейна , представленный в июле этого года на заседании Правления Российского книжного союза. Полное название доклада - " Характер и степень изменений современного детства и проблемы организации образования на исторически новом уровне развития общества ". В нашей публикации мы сократили название не только потому, что оно длинное. Нам кажется, что в докладе действительно больше рассказано об изменениях детей, но конкретных предложений по изменению системы образования здесь не видно. Кроме того, отмечаемые в статье изменения детства в основном носят негативную оценку, и в некоторых случаях эта оценка довольно спорна. Также автор недооценивает роль родительского сообщества в развитии новых форм образования. Однако нам кажется, что нашим читателям всё равно будет интересно услышать оценку современных детей с точки зрения такого известного деятеля советской педагогической психологии, как академик Д.И. Фельдштейн .

Проблема Детства, всегда обострявшаяся в напряженной ситуации развития Общества, особую сложность приобретает в современных условиях. Определение состояния Детства как основания воспроизводства и носителя будущего общества имеет особый смысл, порождая множество вопросов.

Что представляет собой современное Детство?
Какие факторы обусловливают его реальное состояние?
Каковы возможности, стратегия конструктивных действий?

Необходимо понимание Детства не как совокупности разновозрастного множества детей, а как особого целостно представленного социального явления воспроизводства общества. Проведенный учеными Российской академии образования анализ показывает достаточно серьезные разноплановые, разнохарактерные, разноуровневые изменения, происходящие в Детстве – и положительные, и отрицательные. Ребенок стал не хуже или лучше своего сверстника двадцатилетней давности, он просто стал другим.

Во-первых , в минимально короткий пятилетний период, с 2008 года начиная, резко снизилось когнитивное развитие детей дошкольного возраста.

Во-вторых , снизилась энергичность детей, их желание активно действовать. При этом возрос эмоциональный дискомфорт.

В-третьих , отмечается сужение уровня развития сюжетно-ролевой игры дошкольников, что приводит к недоразвитию мотивационно-потребностной сферы ребенка, а также его воли и произвольности.

В-четвертых , обследование познавательной сферы старших дошкольников выявило крайне низкие показатели в тех действиях детей, которые требуют внутреннего удержания правила и оперирования в плане образов. Четко фиксируется неразвитость внутреннего плана действия и сниженный уровень детской любознательности и воображения.

В-пятых , обращает на себя внимание неразвитость тонкой моторики руки старших дошкольников, отсутствие графических навыков. Дефицит произвольности - как в умственной, так и в двигательной сфере дошкольника является одним из наиболее тревожных, достоверно установленных фактов.

В-шестых , отмечается недостаточная социальная компетентность 25% детей младшего школьного возраста, их беспомощность в отношениях со сверстниками, неспособность разрешать простейшие конфликты.

В-седьмых , как показывают полученные за 15 лет данные (с 1997 г. по 2012 г.) существенно (почти в 2 раза) увеличилось число детей 6, 7, 8, 9, 10 лет с нарушениями речевого развития (от 40 до 60% варьируясь в разных регионах). Все у большего числа детей отмечаются серьезные проблемы с умением читать, понимать текст.

В-восьмых , серьезную тревогу вызывает нежелание значительной части сегодняшних школьников учиться.

В-девятых , активизация на подростковом этапе онтогенеза процесса общения и возросшая потребность предъявить себя миру блокируются отсутствием соответствующих структур, адекватных потребностям и возможностям растущего человека.

В-десятых , неблагоприятной тенденцией выступает обеднение и ограничение живого, тактильного общения детей, в том числе и детей подросткового возраста, со сверстниками, рост явлений одиночества, отвержения, низкий уровень коммуникативной компетентности. Если в начале 90-х годов многие подростки отличались чувством одиночества, но при этом их тревожность стояла на 4-5 местах по силе проявления, то в 2012 году тревожность у 12-15-летних вышла на 2-е место.

В-одиннадцатых , все больше становится детей с эмоциональными проблемами, находящихся в состоянии аффективной напряженности из-за постоянного чувства незащищенности, отсутствия опоры в близком окружении и потому беспомощности.

В-двенадцатых , у детей подросткового возраста происходят регрессивные изменения в мозговом обеспечении познавательной деятельности, а обусловленная гормональным процессом повышенная активность подкорковых структур приводит к ухудшению механизмов произвольного регулирования.

В-тринадцатых , наблюдения в динамике за физическим развитием детей выявили тенденцию к прогрессивному снижению темпов их продольного роста, нарастанию астенизации телосложения, отставанию в приросте мышечной силы.

В-четырнадцатых , в популяции современных растущих людей большую группу составляют дети, для которых характерно неблагоприятное, проблемное течение психического развития в онтогенезе.

Значительные подвижки произошли в процессе индивидуализации и социализации детей, особенно четко проявляясь в подростковом возрасте. С 2007 г. начиная, на первый план у подростков выдвигаются волевые и соматические ценностные ориентации. Наблюдается негативная динамика культурных и общественных ценностных ориентаций. Подростки, предъявляющие уже свой взгляд на мир, свой голос, позиционируют себя по отношению к миру детей и миру взрослых, создавая разнообразные неформальные объединения, удовлетворяющие их потребность в самовыражении, эпатаже, вызове и демонстрации своих отношений к миру.

Факторы влияния

В ряду факторов, определяющих кардинальные изменения детей, выступает, во-первых, маркетизация, этика рынка, усиливающая ориентацию детей на потребление, а также адопция, отрывающая ребенка от культурных традиций общества.

Во-вторых, маргинализация, рост девиаций. Детям ставят диагнозы, которые ранее ставили взрослым, при использовании антидепрессантов для агрессивных детей. Умеют сегодня сострадать другим детям мальчики лишь в возрасте до 8 лет, девочки до 9-10 лет. А сорадоваться могут мальчики примерно до 7 лет, девочки же практически не умеют этого делать. В самом Детстве рухнули многие образующие его структуры, изменились отношения между детьми, в том числе заметно усложнились «горизонтальные связи».

Следует отметить, что изменения современного ребенка связаны не только с социокультурными процессами, преобразовавшими общество, но и с интенсивным эволюционным саморазвитием современного человека. Все увеличивающуюся составляет категория одаренных детей. Нынешние дети позднее проходят через два ростовых скачка или два кризисных периода развития.

Первый скачок, называемый подростковым, в наши дни, судя по имеющимся данным, приходится не на старший дошкольный возраст - шесть - шесть с половиной лет, как тридцать лет назад, а на семь - восемь лет.

Второй скачок, называемый пубертатным, связанный с процессом полового созревания, также отодвинулся с пятого-шестого на восьмой-девятый класс для девочек и девятый-десятый для мальчиков.

Наличествует неблагоприятный прогноз дальнейших изменений в сфере общего психического развития и формирования личности растущего человека.

Во-первых , низкий уровень развития родительской мотивации. Сегодня дети, в том числе и подросткового возраста, которым свойственна ориентация на взрослость, не хотят взрослеть.

Во-вторых , сегодня взрослые люди стали безразличны к чужим детям.

В-третьих , главное, налицо потеря ответственности взрослого общества за детей, потеря общественного контроля и причастности Взрослого Мира к Детству. Все это происходит на фоне деградации воспитательного компонента в образовании.

Важнейшим активно психологически воздействующим фактором развития Детства является изменение жизненного пространства, в которое сегодня вступает ребенок, начиная с младенческого возраста. Сегодня Интернет объективно во всё большей степени «охватывает», прежде всего, растущих людей. 93% (!) подростков постоянно не просто пользуются, но, по сути, живут посредством Интернета.

Последствия введения новых систем информации создают огромные проблемы разного уровня и плана, воздействуя на рост - развитие человека. Современная электронно-коммуникационная система отличается способностью конструировать реальную виртуальность, достоверно имитируя действительность на экранах видеотехники. Возникшая экранная зависимость при отсутствии дифференцированного отношения приводит к неспособности ребенка концентрироваться на каком- либо занятии, гиперактивности, повышенной рассеянности. Дети «схватывают» лишь отдельные фрагменты многообразной разорванной информации, что прессингует на процесс их мышления, формируя, в частности, так называемое «клиповое» мышление.

«Опасность, - как пишет Сидни Дж. Харрис, - не в том, что компьютер однажды начнет мыслить как человек, а в том, что человек однажды начнет мыслить как компьютер» .

Риски не просто ухода детей из реального мира в виртуальный, но риски подвергнуться в том же Интернете травле, агрессии, издевательству («кибербуллингу», «троллингу»). Риски, связанные с заполненностью Интернета массой сайтов, пропагандирующих анорексию, наркотики, экстремизм, национализм, призывающих детей не только к ненависти к другим, но и агитирующих за причинение боли и вреда самим себе.

Требования к новой системе образования

Важным фактором, требующим учета и изучения, выступает сама переходность современной эпохи, которая ставит всех нас в чрезвычайно сложную ситуацию из-за отсутствия общенациональной идеи. Необходимо вырабатывать соответствующие концептуально-теоретические схемы нового содержания образования, и новые методы, формы, средства побуждения детей к действенному добыванию знаний. Это требует серьезной модернизации исторически изжившей себя системы образования - пересмотра всех её составных частей - целей, принципов, содержания, технологий, критериев оценки качества и эффективности, направленных на творческую самореализацию растущего человека, формирование его как личности, адаптированной к постоянным изменениям в развитии общества.

Образование, хорошо работавшее в прежние времена, не способно далее в должной мере готовить человека творческого. Реально выросла опасность, о которой предупреждали еще великие русские философы, начиная с Владимира Соловьева, опасность вырождения человечества в «зверочеловечество», обусловленная тем, что рост материальных потребностей опережает рост потребностей духовных.

«В сущности, почти чудо, - говорил полвека назад Альберт Эйнштейн, - что нынешние методы обучения еще не совсем удушили святую любознательность человека» .

Сегодня общие и специальные знания и навыки, приобретаемые детьми, должны не только обеспечивать соответствующий современному историческому состоянию уровень их развития, готовность к продуктивной деятельности, но и укреплять способности растущих людей к своему самосовершенствованию. В проводимом сегодня поиске главным становится определение условий, обеспечивающих выход общества, его растущих членов на исторически другой уровень развития.

Ориентация на развитие Человека, способного активно действовать в XXI веке, объективно требует введения новых структурно-содержательных компонентов в процесс образования, изменения системы отношений внутри образовательного пространства.

Решение всего комплекса чрезвычайно сложных, но архиважных задач предполагает, во-первых , выявление, раскрытие особенностей и границ той среды, в которой реально функционирует сегодня Детство.

Во-вторых , разработки и осуществления программы сплошного анализа состояния самого Детства, по всей вертикали его развития (на разных периодах, этапах), с целью определения характера и степени изменений, выявляя и прослеживая намечающиеся тенденции.

В-третьих , определения особенностей современного детского социума, при поиске новых форм организации дошкольного и школьного Детства в их горизонтальных и вертикальных связях.

В-четвертых , разработки новых принципов организации процесса образования, при сочетании коллективных и индивидуальных форм его структурирования.

В-пятых , поиска технологий и механизмов, способов построения образовательного процесса, включая использование разновозрастных возможностей детей.

В-шестых , построения стратегии подготовки учителей, воспитателей и других специалистов - детоводителей.

В-седьмых , наряду с широкими исследованиями возможностей и механизмов использования Интернета, развертывания специальной работы по выявлению его действия, воздействия на психическое развитие детей.

В-восьмых , исходя из объективной воспитательной роли книги как мощного средства, несущего важнейшую информационную нагрузку, проведение глубокого психологического, психофизиологического, дидактического анализа, направленного на поиск новых схем, методов построения книги. Особенно книги учебной, с учетом глобальных изменений в восприятии, мышлении современного ребенка.

В-девятых , проведения сравнительных исследований особенностей получения визуальной (Интернет, TV) и книжной информации, определения возможностей их взаимодействия.

В-десятых , рассмотрения специфики современной информационной базы во всей сложности ее организации.

Решение вышеназванных и десятков других, не названных за неимением времени, задач предполагает совместные усилия не только государственных, научных, но и общественных структур.

Некоторые термины, использованные в тексте:

Адопция - искусственное включение индивида в какую-либо группу.
Астенизация - бессилие, слабая мускулатура, нервно-психическая слабость.
Андрогиния - двуполый, наличие у особи одного пола половых признаков другого пола (бисексуализм).
Грацилизация - изящество.
Деселерация - замедление, неравномерность.
Маркетизация - усиление ориентации на потребление.
Маргинализация - рассогласование в системе отношений.
Милитаризация - подчинение военным целям.
Соматический - телесный, связанный с телом.
Секулярный тренд (вековой) - высокие темпы акселерации; различия между группами населения по телосложению.
Ювенилизация (от юношеский) - неполовозрелый.
Спут - рывок, резкое усиление.

Вряд ли кто-то захочет оспорить тот факт, что современное детство сильно отличается от нашего, каким оно было 30 лет назад. Кроме того, что деревья были выше, а трава зеленее, мир за это время в принципе очень сильно изменился. Чем сегодняшние дошкольники отличаются от нас в их возрасте и почему нам кажется странным то, что нравится им, рассуждают наши эксперты, психологи Анна Скавитина и Нина Шкилева.

Дети разных поколений очень сильно отличаются друг от друга. Наши бабушки и дедушки удивлялись голосу из радиоприемника, мамы и папы бегали вместо уроков в кинотеатр, мы обводили ручкой в газетной тв-программе, а наши дети сами выбирают, что смотреть и даже сами записывают на видео. Родителям часто кажется, что «раньше было лучше», а и детские программы гораздо хуже, чем те, что были созданы 30 лет назад. Это обусловлено не только вечным конфликтом отцов и детей, но и тем, что наши дети совершенно не похожи нас в их возрасте.

У них другой темп

Современный дошкольник за неделю может получить столько впечатлений и пережить столько событий, сколько его родители в своем детстве получали за несколько месяцев.

Они живут в этом ритме, им гораздо труднее ждать. Они не могут слоняться без дела, смотреть часами в окно на падающий снег и проезжающие машины, и выдерживать паузы в диалогах или долгие заставки.

Да, в их любимых мультиках всё мелькает и прыгает, собственно, как и в их жизни.

Их жизнь более насыщена и наполнена информацией

Быт современных детей организован по-другому. Стоит только выйти на улицу, как город мгновенно обрушивается на нас, атакует все анализаторы. Картинки, тексты, голоса и музыка, люди и транспорт — все это постоянный поток, в котором нужно ориентироваться, и наши дети это могут, для них это привычно. Поэтому сюжеты, интересные им, могут быть более сложными и насыщенными, чем наши любимые мультфильмы.

К ним предъявляются другие требования

Причем как родителями, так и школой. Это 20 лет назад можно было не уметь читать и писать в 7 лет, в школе учили всему. Сегодняшний первоклассник должен знать и уметь очень многое, и в том числе именно поэтому появилось так много развивающих программ и мультфильмов. Да, дошкольники могут все это запомнить и освоить, им интересны динозавры и устройство бытовых приборов, и им это правда пригодится уже очень скоро, почти сейчас.

Они меньше общаются со сверстниками

Это в нашем детстве обычным делом было​ на целый день убежать во двор с ключом на шее. Современным детям не только развлечения, но и друзей выбирают родители. И это, конечно, только полезные события и «правильные» мальчики и девочки.

Поэтому, с одной стороны, становятся интересными истории про конфликты, победы над монстрами и выходы из трудных ситуаций, так как в реальности этот аспект отношений уменьшается, а иметь дело с этой частью жизни для ребенка очень важно. С другой стороны, детям нравятся истории про простые бытовые ситуации, случающиеся, например, в детском саду или на площадке.

Возможно, в реальности это происходит недостаточно часто, чтобы стать понятным и освоенным.

Они живут в мире с изменившимися ценностями и нормами

В можно встретить сюжеты про расставание родителей или про усыновление детей, про толерантность к различиям. И для наших детей это может быть так же важно, как истории про дружбу и справедливость из нашего детства. При этом, они, кстати, также могут быть актуальны.

Важно помнить, что когда мы говорим о том, что современным детям не подходят советские мультики, это не значит, что они не могут им понравиться, и их совсем не нужно смотреть. Идея в том, чтобы не отказываться от новых продуктов для детей, которые могут быть не близки современным взрослым.

Помните, когда вы играли в комнате, а потом вдруг ни с того ни с сего кто-то громко произносил ваше имя, после которого шло сокровенное объявление: «Мультики!»? И вы неслись в большую комнату, чтобы посмотреть «Винни Пуха» или «Ну, погоди!» Как радостно у нас всех тогда бились сердца, не так ли?

Давайте теперь посмотрим на наших малышей. У них есть не только мультики, которые можно посмотреть в любой момент — по телеку, на планшете или смартфоне, но и целые каналы, рассчитанные только и исключительно на них. У них есть приложения, которые учат их считать, различать цвета и запоминать картинки. У них есть все!

У их детства есть концепция, а у этой концепции — название

Конечно, дети об этом ничего не знают, но их родители, с детства привыкшие делиться на группы по самым разным признакам (от любимого музыкального коллектива до предпочитаемого факультета волшебства), уже все решили и записали детей в невидимые клубы.

«Мы придерживаемся принципов естественного родительства», «мы растим Монтессори-ребенка», «мы за анскулинг», «мы кормимся до самоотлучения». У любого родительского решения в наше время есть свое название и своя тусовка. Возможно, вы находитесь в секте родителей-пофигистов.

Они ходят на развивашки

Большинство из нас это делает — мы водим малышей на занятия, на которых их с младенчества учат рисовать, считать, отличать величины и называть цвета.

Источник фото: newsbtc.com

Более того, мы еще и устраиваем развивашки на дому, судорожно разыскивая книги, пособия и видеоуроки о том, как из подручных средств собрать сенсорную коробку, чем покрасить рис и как сделать домашнее тесто для лепки из говна и палок. Суровая реальность жизни современного родителя такова, что все превращается в соревнование, и мы невольно вливаемся в этот поток марафонцев детского развития.

Они растут с родителями

Многие, если не большинство из нас, выросли с бабушками и дедушками — родителям надо было работать, сидеть с нами дома у них фактически не было возможности.

Мы же стараемся сделать все возможное, чтобы хотя бы первые годы жизни дети проводили рядом с нами. Мы включаемся в родительство максимально, уходим в него с головой, а потом оказываемся над пропастью эмоционального выгорания. Но у нас железный аргумент — мы родили их для себя, значит, и справляться будем сами.

У них есть собственное мнение

Они еще совсем маленькие, но мы уже спрашиваем у них, чего бы им хотелось поделать — порисовать или погулять. Какую футболку наденем — оранжевую или синюю? Груша или яблоко? «Репка» или «Теремок»?

Им можно говорить о своих желаниях и выражать эмоции, плакать, истерить и жаловаться — мы всегда рядом и готовы выслушать. А уж потом побиться головой о стену, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, с которыми нас-то как раз справляться не учили.

Их безопасность — наша навязчивая идея

Мы начинаем наклеивать силиконовые нашлепки на углы столов еще на 35-й неделе беременности. Мы вешаем на шкафы специальные замки, мы покупаем стоперы для дверей, мы читаем отзывы, чтобы найти идеальное автокресло.

Боже, для детей, которые учатся ходить, есть специальные противоударные шлемы и наколенники! Кажется, даже движение антипрививочников — это побочный эффект нашей помешанности на безопасности наших детей.

Их психологическая безопасность — наша вторая навязчивая идея

Мы стараемся не делать того, что раньше считалось нормальным. Мы стараемся не орать. Мы считаем, что бить детей нельзя никогда и ни при каких обстоятельствах. Мы рассказываем им о границах и правилах поведения с незнакомцами уже в два-три года. Мы не стесняемся говорить о сексуальном абьюзе и объясняем малышам, как важно защищать себя и что о любых страшных и подозрительных вещах нужно и можно говорить с родителями. Мы хотим, чтобы они нам доверяли. И кажется, в этом уж точно преуспеваем.

Их младенчество полно приключений

Первый поход в бассейн — в полтора месяца, первый полет на самолете — в три месяца, первый спектакль — в шесть месяцев! Первый день рождения — с кэнди-баром и аниматорами!

А мы просто жрали снег на площадке.

Если спросить любого прохожего на улице, изменилось ли наше общество по сравнению с советским прошлым, он наверняка скажет: «Да, мы изменились, мы стали другими». Если продолжить допытываться, какими мы стали, то получим разные, порой противоречащие друг другу ответы.

А изменились ли наши дети? Родители замечают, что дети тоже растут не так, как росли они сами. Детство стало другим.

Что представляет собой наше общество сегодня? Какими ценностями руководствуются в своей жизни поколения отцов и детей? На эту тему не слышно дискуссий на общественных площадках. Даже о том, какими мы были раньше, разобраться не можем. С.Г. Кара-Мурза считает, что одна из причин развала Советского Союза – отсутствие рефлексии общества, которое мы общими усилиями выстроили. Не становится ли такое хроническое отсутствие понимания самих себя главной причиной нестабильности нашего государства, которое периодически разваливается, что приводит к тяжелым испытаниям и страданиям как минимум одного поколения?

Давайте начнем с анализа современного детства. Ведь если мы не знаем наших детей, то как сможем прогнозировать свое будущее и будущее страны?

Мы попросили рассказать о современном детстве и проблемах ребенка Ольгу Ивановну МАХОВСКУЮ, кандидата психологических наук, сотрудника Института психологии РАН, автора книг по психологии.

Проблемы детей

«Современное детство, если говорить совсем коротко, стало более одиноким, более невротичным и компьютеризированным, – говорит Ольга Ивановна. – Это три темы, с которыми все время приходится сталкиваться практическому психологу.

В современной семье, как правило, всего один ребенок. Раньше, в эпоху спокойного советского коллективизма, в его воспитании принимали участие большое количество людей – родители, учителя, соседи, родственники, друзья, поэтому ребенок хотел остаться один и не мог сделать это. А современный ребенок, как правило, сидит дома в одиночестве, в безопасном месте, и встречается с другими детьми только в присутствии взрослых, и то на недолгое время. Он просто не успевает вдоволь пообщаться со сверстниками и обменяться с ними информацией. Родители все время заняты, им некогда разговаривать с детьми, которые в результате остаются с реальностью один на один. В результате у детей появилось много новых, небывалых прежде страхов. Например, страх бедности, которого не существовало в советские времена. Это очень сильный страх, про который мало говорят. Из-за него современные дети бывают очень жадными, потому что им тоже хочется по-своему защитить себя от этой беды. Хотя тема материального благополучия активно обсуждается родителями в присутствии детей, взрослые не задумываются, какое впечатление их разговоры производят на детей. А дети заражаются от них и завистью к чужому богатству, и страхом разорения и нищеты.

Еще один страх – это страх терактов. Большинство детей смотрят телевизор вместе со взрослыми и оказываются по факту вторичными жертвами природных и рукотворных катаклизмов. А еще по телевидению постоянно демонстрируют криминальные хроники, где все время кого-то догоняют, бьют и убивают, и новостные ленты, которые пестрят криминальными и траурными событиями. Поэтому ребенок живет в ощущении страха – вообще-то говоря, страха смерти.

С пяти-шестилетнего возраста дети становятся чувствительными к этой теме, причем страх смерти у них выражен гораздо больше, чем у взрослых: ведь у детей еще нет средств, чтобы объяснить его, противостоять ему, и они могут рассчитывать только на чудо. Это усугубляет их невротическое состояние, которое проявляется в повышенной тревожности, неуверенности в себе, возбудимости. Ребенок дает яркие, немотивированные реакции: он или не может усидеть на месте, боится оставаться один, или, наоборот, становится вялым, инертным и равнодушным. Такой ребенок не доставляет больших забот своим родителям, но сразу же становится проблемой для школы, когда приходит в первый класс.

Поэтому говорить с детьми на волнующие их темы – смерти, бедности, неравенства, возможности развода родителей – нужно начинать как можно раньше. Этому посвящена моя книга, которая так и называется: “Как спокойно говорить с ребенком о жизни, чтобы потом он дал вам спокойно жить”.

В нашем обществе сложилась практика скрывать от ребенка правду, замалчивая самые важные человеческие проблемы. У нас нет опыта таких разговоров и, кроме того, в России существует установка, что все самое лучшее в жизни людей происходит в детские годы. Вот мы и не хотим ребенка тревожить, создаем ему райское детство, приговаривая: “Вырастешь, потом хлебнешь лиха”. Хотя, на мой взгляд, детство – вовсе не мажорная прелюдия к минорной симфонии: жизнь человека должна разворачиваться с каждым годом все более интересно, а детство – это прообраз жизни, в котором присутствуют и приключения, и мелкие неприятности, и, конечно же, триумф. Поэтому в своей книге я попыталась придумать, как лучше говорить с детьми на разные важные темы, о которых мы обычно избегаем вести беседы, – добавляет О.И. Маховская.

– Еще одна проблема современного детства заключается в том, что оно стало компьютеризированным. К психологам очень часто обращаются родители с вопросом, что делать, если ребенок все время сидит за компьютером. Конечно, если компьютер – единственный собеседник ребенка, это плохо. К сожалению, родители чаще всего обращаются за помощью к специалистам, когда проблема находится уже в запущенном состоянии. Поэтому я хотела бы предупредить родителей, что до школы у ребенка не должно быть компьютера. Вопрос надо ставить очень жестко. Американская ассоциация педиатров, например, не рекомендует детям до двух лет смотреть телевизор. А у нас родители, чтобы иметь возможность спокойно заниматься своими делами, сажают малышей перед экраном, где они в состоянии куриного гипноза засыпают. Иногда детей перед телевизором кормят, так что формируется условный рефлекс: экран – еда. Отсюда возникает еще одна проблема, связанная с постоянным сидением перед экранами: это ожирение.

Мы хотим быть современными и считаем, что сможем стать такими с помощью новых технологий – компьютеров, гаджетов, телевидения. Конечно, нужно научиться управлять современными технологиями, но ребенок не в состоянии самостоятельно оценить, какое место в его жизни они должны занимать, и задача взрослых – объяснить ему это.

Второй прием, который я рекомендую, чтобы избежать проблем с компьютерами, – совместная игра. Первые два-три года в жизни ребенка нужно проводить вместе с ним, играть вместе с ним. Проблема “дети и компьютер” в основном связана с очень низкой культурой взаимодействия между людьми вообще и с детьми в частности. В отличие от компьютерного, реальное общение требует значительных усилий.

Легкость во взаимодействии с гаджетами постепенно приводит к тому, что ребенку становится трудно делать над собой усилие. Мы уже можем наблюдать, куда это ведет. Реальностью нашего времени стали холостяки, которые в сорок-пятьдесят лет проводят большую часть времени за компьютером, отказавшись от соответствия высокому экономическому стандарту в личной жизни. Они довольствуются тем, что дистанционно зарабатывают небольшие деньги и сидят безвылазно за компьютером у себя дома, где мамы изо дня в день готовят им котлетки. Такие мужчины не испытывают необходимости делать регулярные усилия над собой – даже помыться и побриться им порой бывает в тягость. Этот типаж только кажется анекдотическим: к сожалению, он уже получил распространение во всем мире.

Получается, если шаржировать эту ситуацию, то среди развалов компьютеризированного мира растут маугли – дикие люди, которым очень тяжело, неуютно входить в реальную жизнь. У них очень много страхов, нет уверенности в себе. Да и откуда у них может взяться уверенность? Ведь она – результат самостоятельно достигнутых успехов. Можно фантазировать, какой ты крутой, как замечательно играешь и выигрываешь в компьютерных играх, – но это ничего не значит в реальной жизни, это условные дивиденды.

Причем ни одно исследование в мире, изучавшее влияние экранных технологий на детей, не показало, что компьютер положительно влияет на мышление человека. Да, компьютер усиливает оперативные характеристики памяти и внимания. Но мышление требует субъектности, которая рождается из рефлексии над собственным опытом. А компьютер угрожает рефлексии, отвлекает внимание человека от самого себя. Для развития рефлексии в жизни ребенка уже в дошкольном возрасте должны появиться игры, а не компьютер. Возраст от 3-х до 6 лет – самый человечный, на мой взгляд, возраст в жизни людей, потому что в это время они играют в ролевые игры. Компьютер вытеснил игры, и это огромная потеря для современного детства».

О.И. Маховская поясняет, что значение ролевых игр так велико, потому что в них формируются очень важные для человека функции: эмпатия и воображение.

Эмпатия рождается из опыта взаимодействия со сверстниками. Она предполагает умение сочувствовать, вживаться в роль другого человека. «В компьютерной игре ребенок может ударить, убить кого-то, и никакого эмоционального эффекта в ответ не получит: компьютер не кричит и не корчится от боли, – говорит психолог. – Точно так же, взаимодействуя с компьютером, ребенок не получит опыта, как реагировать, когда его желания игнорируются. Способы взаимодействия с другими людьми рождаются в ролевой игре, причем по мере взросления ребенка игра усложняется, в ней появляются сюжеты, количество ролей увеличивается, и в каждой из них ребенок может попробовать свои силы.

В игре формируется воображение. Дети придумывают то, чего нет – ни в компьютере, ни в чужой голове. И еще один важный момент: воображение усиливается в условиях дефицита. Дефицит игрушек стимулирует воображение ребенка. А что мы видим в современной детской? Она завалена множеством игрушек, которыми ребенок не дорожит. Изобилие вещей – краски, книжки, велосипеды, горки, машинки – но кукол, без которых невозможны ролевые игры, там найдешь не всегда.

Компьютерная картинка тоже не развивает воображение: она, скорее, парализует, блокирует его. Создает очаг перевозбуждения, которое направлено на совершенно определенную тему. И об этом тоже нужно предупредить родителей.

Надо иметь в виду, что все, что происходит с ребенком в подростковом возрасте, – эхо его дошкольных проблем»...

Проблемы современных родителей

«Такой парадокс – я говорю и в шутку, и всерьез, – что родители-психопаты вырастили детей-невротиков, – продолжает О.И. Маховская. – Поколению взрослых, родившихся в советское время, в детстве уделяли так много внимания и любви, что они были энергетически заряжены на всю оставшуюся жизнь. Их вырастили эгоцентриками, которые мыслят примерно так: “Мне хорошо, значит, и всем хорошо”. Поэтому в качестве барометра они выбирают себя, а не другого человека (ребенка, например). И очень часто мамы используют детей в качестве своих психотерапевтов. Когда им не хватает энергии, они по привычке пытаются восполнить ее из своего окружения, а рядом чаще всего оказываются их дети, неуверенные в себе невротики.

Реальность меняется так быстро, что психологи и педиатры порой не успевают за ней. К примеру, сейчас стало много обращений к психологам с жалобами, что дети до четырех лет не разговаривают. Мне кажется, что одна из причин такого позднего говорения и волны аутизма – это эмоциональная депривация детей. Мама у ребенка есть, но психологически она отсутствует. Она ориентирована на построение карьеры, а не на материнство, так что даже вынашивание ребенка происходит в состоянии психологического отказа от него. Недаром дети-аутисты чаще появляются в семьях, где родители имеют высокий образовательный уровень. Готовность стать матерью постоянно откладывается: женщина убеждает себя, что не готова к материнству. Такая психологическая незрелость является результатом чрезмерной “дрессировки” в детстве. Получается, что незрелые, невротичные дети перестройки, не желающие ни взрослеть, ни брать на себя ответственность, рожают детей, которые выживут, только если станут психопатами. Происходит воспроизведение модели поведения через одно поколение. В свое время Иван Тургенев написал статью, ставшую классикой в психологических кругах, которая называлась «Гамлет и Дон-Кихот». По его наблюдениям, в России поколения гамлетов, то есть сильных личностей с высокими идеалами, за которые они готовы заплатить жизнью, сменяются слабыми невротиками – донкихотами, у которых развито воображение, но фантазии далеки от реальности. Это удачное наблюдение. И тот, и другой личностный тип нежизнеспособен, ведь адаптация к миру – это не попытка “выжить любой ценой”, как у психопата, или “выжить хоть как-нибудь”, как у невротика: это попытка жить, все время получая обратную связь.

Беда в том, что у нас ребенок растет без обратной связи. На его яркие проявления никто не обращает внимания; родитель ждет, что ребенок будет реагировать на него; компьютер тоже не дает обратной связи. Так невозможно адаптироваться: ребенок вынужден оставаться в своем воображаемом мире. Сцепления с реальностью не происходит».

Школа должна вдохновлять на обучение, а не дрессировать

«У нас очень слабая рефлексия, – считает психолог. – Это происходит из-за того, что до сих пор мы уделяем огромное внимание развитию интеллекта. Задача, действительно, важная, но в нашей стране она решается с пережимом.

Когда мы запустили в космос спутник, это произвело колоссальное впечатление на весь мир: после кровопролитной войны через одно поколение русские начали освоение космоса! Кроме того, для американцев запуск советского спутника стал ударом по мифу об успешной Америке.

Журнал «Лайф» правильно оценил, что секрет достижений СССР – в советской школе, и в 1958 году прислал в Москву делегацию журналистов. Они решили сравнить среднестатистического шестнадцатилетнего московского подростка с его ровесником-американцем. Журналисты ходили за школьниками по пятам и смотрели, какой сложности задачи они решают, чем занимаются в течение дня. В результате они пришли к ужасному для себя выводу, что советские дети на целых два года опережают американских по интеллектуальному развитию.

Русскому, православному, да и советскому менталитету характерно во всем ставить планку на очень большую высоту и стремиться ее покорить. Наши стандарты столь высоки, что порой не совместимы с человеческими возможностями. Это относится и к сфере образования. Когда в 1950-е годы мы решили вырастить поколение высокоинтеллектуальных и образованных людей, то по всей стране начали собирать одаренных детей в интернаты, где их учили лучшие педагоги, ученые, университетские профессора. Советским школьникам не стало равных на математических олимпиадах! Возглавил это движение академик А.Н. Колмогоров.

Однако ставка на победителей международных олимпиад себя не оправдала. Несмотря на то, что были достигнуты прекрасные результаты, никто из этих ребят не стал выдающимся математиком. Более того, существенная их часть со второго курса университета ушла в никуда и никогда больше не получала высшее образование. Они эмоционально “сгорели”.

Та же самая история происходит с вундеркиндами.

Их проблема состоит в том, что они живут на внешней мотивации. Пока вокруг них собираются болельщики и восхищаются: “Ну, ты крут”, они решают сложные математические задачи, виртуозно играют на скрипке или гениально рисуют. А потом вырастают, и пропадает контраст между их возрастом и способностями. Они “сдуваются”, не знают, чем им заняться, поскольку у них не сформировалось представление о себе – это тоже проблема отсутствия рефлексии.

Современные родители борются за вундеркинизм. Они думают, что чем раньше ребенок стартует, тем больше у него будет шансов в конкурентной борьбе. Но это капкан. Приходится постоянно напоминать родителям, что жизнь – это марафон, и очень важно, чтобы ребенок не сошел с дистанции в самом начале.

Надо так обучать ребенка в начальной школе, чтобы он не потерял познавательный интерес. Есть феномен мальчишек-четвероклассников, про которых говорят: “Он способный, но ленивый”. Чаще всего этот способный ученик вовсе не ленив: он просто потерял мотивацию к учебе.

Сегодня достаточно исследований по так называемому “синдрому второго курса”, когда успешно поступивший, в целом благополучный, многообещающий ребенок уходит из университета. Таких детей становится очень много. В основном это мальчики. Как только родители перестают их опекать, решив, что свои обязанности перед детьми они выполнили, дети начинают задумываться: а зачем им это образование нужно?

Такие поражения в жизненном марафоне вызваны и неправильной позицией родителей, и неправильной установкой системы образования, когда школа не вдохновляет на обучение, а дрессирует», – полагает О.И. Маховская.

Проблема общества

«А.Н. Колмогоров вывел эмпирический закон соотношения личности и интеллекта: чем больше развивается интеллект ребенка, тем больше подавляется личность. Поэтому очень важно соблюдать баланс в развитии человека, не забывать про становление его личности, – говорит психолог.

– Чем отличается интеллект от личностной рефлексии? Интеллект – это то, что мы понимаем про устроение окружающего мира. А то, что мы понимаем про себя – про человеческие отношения, про свое будущее, про общество, любовь и дружбу – это рефлексия. Да, она неисчислима, она бесконечна. Однако рефлексии можно научить даже ребенка с очень низким интеллектом. Бывают дети, которые плохо учатся, но очень хорошо соображают, и это дает им фору в жизни. Ведь успешный человек в России – это троечник с хорошей рефлексией. Он не рвется, как отличник, покорить самую высокую планку, не стремится прикладывать большие усилия, чтобы добиться успехов в учебе, – ведь даже если Бог наделил человека талантом, он должен трудиться, чтобы преуспеть. А троечник все годы списывает, и у него остается много времени, чтобы приспособиться, понаблюдать за поведением других людей, научиться ими манипулировать, их обманывать. Ложь, кстати, как сегодня считают психологи, – это не всегда безнравственный поступок. Ложь – еще и попытка нежесткой интерпретации нашего мира. При капиталистической экономике умение лгать становится полезным качеством личности».

О.И. Маховская считает, что родителям нужно отказаться от ранней специализации детей, стараться, чтобы дети пробовали свои силы в самых разнообразных областях, не стремясь всюду добиваться выдающихся успехов. Важно развивать общие способности. Потому что жизнь меняется, нашим современникам приходится менять свою профессию, для этого они вынуждены снова и снова учиться на протяжении всей своей жизни. В 21-ом веке становится важным не узкий профессионализм, а хорошее общее образование.

«Мы недостаточно осознаем, какой стала российская семья, – отмечает психолог. – Несмотря на то, что в нашей стране с неприязнью говорят о Соединенных Штатах, американские модели успеха и личного счастья прекрасно прижились на российской почве. При этом у нас в свое время был выбор, какую модель семьи предпочесть: европейскую или американскую. Они отличаются. Традиционная европейская культура – детоцентристская, семья в ней имеет смысл только тогда, когда в ее эпицентре – ребенок. Европейская семья строится на мужском авторитете, мужчина обладает властными полномочиями и сам отвечает за свои решения. Американская модель другая: она предполагает паритетность и оспариваемость. Такое партнерство вынуждает родителей каждый раз считаться, кто сколько в семью вложил, сколько времени потратил.

Русская женщина – волюнтаристка, привыкла отвечать за все сама. И поскольку сегодня она конкурентно ориентирована, то интуитивно выбрала очень удобную для себя партнерскую модель.

И что мы имеем, поскольку раньше у нас не было опыта партнерских отношений? Женщина говорит о паритетности, но на самом деле узурпирует семейную свободу. Она становится главной, усиливается в этой модели, а мужчина превращается в подкаблучника. Логика примерно такая: ну, если бы ты много зарабатывал, то был бы в семье главным, но поскольку я зарабатываю больше, то и властные полномочия у меня… Мы видим, что к психологу чаще стали приходить папы. С тем же запросом на эмоциональную близость, с проблемами воспитания детей, как и мамы. Папы чаще стали сидеть дома с детьми. Произошла некая инверсия, когда родители поменялись в семье ролями. Теперь мы видим, как папы во время развода борются за детей, и им удается оставлять их с собой. Такую же картину наблюдаем сегодня и в Америке. Это следствие идеи паритета, поскольку возникает вопрос, а почему, собственно, если родители равны, то дети должны оставаться с мамой? В России, правда, еще сохраняется сильная материнская норма, но женщины уже теряют свои позиции. В католическом европейском варианте женщина защищена и государством, и мужем, потому что муж должен заботиться и о детях, и о ней. И в силу того, что там признают бесспорным факт, что женщина физически слабее мужчины и социально не защищена (на работу скорее предпочтут взять молодого мужчину, чем молодую женщину), – то в семье у нее есть преференции. Вместо того чтобы идти по этому гармоничному пути, мы выбрали довольно-таки дисгармоничный путь паритетности. При этом в публичном пространстве отрицаем реальное положение вещей. Получается, что из-за слабой рефлексии мы свою жизнь не осмысливаем, а кое-как обозначаем», – сетует психолог.

Счастье – это радость, разделенная на двоих

Беседовала Ольга ЖИГАРЬКОВА

«Психологическая газета: Мы и Мир» (№ 9 [ 229 ]20 15 )